может растянуться на мили и разорвать тебя на двое!»

«Берегись, Странник!"

«Ключ от жизни в твоих руках!»

«Берегись... и помни...»

«Проклятым стань, но не склони головы!»

Килар гнал автомобиль вперед на четвертой передаче. Тахометр зашкаливал в красной зоне. Стрелка спидометра быстро приближалась к сотне. Белая радиаторная решетка грузовика росла, увеличивалась, заслоняла собой старый мир, становилась похожей на искрящуюся металлическую гору, в которой отражалось пламя зари. За миг до того, как «девятка» Алексея Гранецкого поцеловала стальные губы рычащего «МАЗа», вокруг Килара вспыхнули знакомые голубые светлячки, отраженные в крутящихся зеркалах. Невидимая рука вырвала его из сидения машины, из тела Алексея, которое через секунду должно было превратиться в ворох кровоточащих потрохов. Грохот столкновения донесся откуда-то снизу, повторился эхом в зеркальном лабиринте и растаял вдали. Он снова летел сквозь время, но теперь вперед, а не назад.

Он удалялся навстречу себе.

Он шел на свое место.

Странник рассчитывал вновь оказаться на плоскогорье Креста, но вместо этого попал в большую полутемную комнату неправильной формы.

Серые стены из какого-то твердого матового полимера косо уходили в полумрак, слегка подсвеченный красными огоньками, и смыкались многогранным кристаллом высоко над головой. Его окружал частокол из узких вытянутых зеркал, но они не вращались, а замерли в неподвижности, повернувшись в одну сторону на механических шарнирах, как солдаты в строю. Килар видел толстые жгуты кабелей, расходящиеся во всех направлениях. Некоторые провода соединялись с блоками оборудования, другие уходили куда-то вниз через решетчатый пол.

— Ты выиграл пари, чертов оппортунист, — Полупрозрачная голографическая проекция женского лица изогнула губы в горькой усмешке, — Я предупреждала тебя, я просила, я запугивала и угрожала. Но ты не послушал и оказался прав.

Килар втянул ноздрями воздух: в меру прохладный, с едва заметным металлическим привкусом. Чувствуется слабый запах жженой резины.

— Кто ты на самом деле?

— Кассандра Винтерз. Технолог и навигатор.

Алексей ощущал непривычную легкость. Казалось, он может подпрыгнуть метров на пятнадцать. Гравитация есть, но гораздо ниже одного G.

— Где мы, Кассандра?

— На геостационарной орбите. В трехстах тысячах километрах над поверхностью Терры. Это исследовательское судно «Дестини». Построено на базе тактического эсминца класса «Матадор». Двести пятьдесят метров от носа до кормы. Составной корпус из никель-кобальтового сплава, металлокерамики и динамической композитной брони. Магнитные экраны для защиты от радиации. Двойные термощиты, позволяющие проходить сквозь фотосферу звезд. Два холодных термоядерных реактора на три тысячи гигаватт каждый. Четыре маршевых ионных двигателя. На форсаже они выдают сорок тысяч джоулей тяги и обеспечивают разгон до тридцати процентов от световой. И, наконец, вишенка на торте — собственный генератор Соулза-Марра для формирования сферы обратной сингулярности. С его помощью «Дестини» может невредимым пересекать горизонт событий и использовать червячный переход для свертывания пространства в соответствии с уравнением Дона Хиггинса. Мне продолжать или на первое время информации достаточно?

— «Дестини». «Судьба». Ти Джей Эверсон был вашим капитаном?

— Он был инфицирован наночастицами, как и остальные из моего экипажа. Срочно требовался донор для сохранения ДНК-кода. Ты удачно подвернулся под руку.

— Что это за технология? Какой-то квантовый процессор?

— Программируемый репликатор частиц с интегрированным модулем темпорального луча. Экспериментальный прототип. Мы зовем его просто Бочкой.

— Сколько ты здесь одна?

— Почти полтора года. Пятьсот тридцать восемь стандартных суток.

Она поправила сбившуюся на лоб короткую челку.

— Хотя не совсем так. Ты составил мне компанию на три месяца пока не отправился загорать на пляже.

— Я ничего не помню.

— И не должен. Все это время ты находился в искусственной коме, пока медицинский комбайн латал твою потрепанную шкуру и сращивал кости. Если бы ты что-то вспомнил, это означало, что я плохо справилась со своей работой.

— Не зря я очнулся на берегу без единой царапины.

— У тебя были раздроблены ребра, вывихнуты оба колена, позвоночник сломан в двух местах. Но здесь установлено хорошее оборудование, и оно все еще работает. Кстати, твой приятель Жар лежал в соседней терапевтической капсуле. Пушка Гаусса оставила в нем большие дыры. Ему имплантировали искусственную селезенку и восстановили часть кишечника. Если бы болванка прошла на пару сантиметров ниже, ему пришлось бы до конца жизни срать через трубку. Есть еще вопросы?

Странник от души рассмеялся.

— На самом деле их тысячи. Но оставим большинство из них до следующего раза. Скажи, что такое Скиния, Ковчег и Скрижали Завета?

— Многообещающе, не правда ли? — голограмма хитро прищурилась, — Можно подумать, тут замешаны силы библейского масштаба. Спор между Михаилом и Люцифером. Между Богом и Велиалом. А на самом деле — всего лишь несчастная ущербная Касси Винтерз, запертая в керамической скорлупке посреди ничего. Нас было семеро. Мы стартовали с Тау Кита Прайм. Шестеро спустились на челноке вниз, чтобы отыскать эту чертову Скинию. Я осталась на борту, потому что нормальная гравитация может меня убить и почти наверняка искалечит. Кроме того, кому-то нужно было следить за системами и программировать Мартина… прости, это искусственный интеллект корабля. Он рассчитал параметры матрицы для Бочки. Сама бы я не справилась.

— Почему гравитация для тебя губительна?

— Несовершенный остеогенез или стеклянная болезнь. Чтобы ходить по земле без экзоскелета и при этом и не ломать кости, мне нужно регулярно принимать лекарства. Тогда я могу жить как нормальный человек, даже бегать марафоны и заниматься сексом. Беда в том, что случился Великий Излом и фармкомпании решили взять выходной. Препараты дорожали год от года, а потом их запасы иссякли. Я могу существовать только в невесомости, в крайнем случае при гравитации не больше ноль шести джи.

— Сочувствую.

— В жопу твое сочувствие! Задавай вопросы.

— Мы ограничены во времени?

— Относительно. С помощью Бочки я могу закинуть тебя в любой временной отрезок по выбору. Если беспокоишься