— Мне продолжать или сам догадаешься?

— Пилюля от твоей стеклянной болезни. Возможность снова ходить по земле, а не болтаться в космосе до скончания времен.

— По моим подсчетам тамошнего запаса мне хватит на несколько жизней.

— Я еще смогу связаться с тобой и поговорить в более спокойной обстановке?

— Теперь в любое время.

— Я принесу тебе лекарство, обещаю. А взамен ты возьмёшь всех нас на борт своего эсминца и увезешь с этого шарика к чертовой матери.

Кассандра улыбнулась и кивнула.

— Замётано. Мне понадобится новая команда. Мартин неплохо справляется, но человека он не заменит. С помощью нейроимплантов можно освоить профессию пилота или бортмеханика за пару часов. А теперь держись. Я раскручу Бочку.

Синие светлячки закружились вокруг него звёздной метелью…

Пальмира спряталась за горой и напоследок забрызгала небо артериальной кровью. Белые шапки снегов раскалились в ее лучах как тлеющие угли.

Странник бежал прочь от Креста. Мускулы налились силой. Он двигался легко, словно его тело весило меньше, чем цветочная пыльца. Как будто он все еще находился на орбите, в отсеке с пониженной гравитацией. Казалось, он птицей летит над плоскогорьем в вечернем свете, и его тень, вытянутая на добрых десять метров к востоку, мчится бок о бок с ним, как верный товарищ. Его каблуки отскакивали от старинных, истертых временем камней, а внизу белая лента дыма тянулась над крышей Хижины.

ПЕРЕВАЛ (Вместо эпилога)

Морган подошел к Хижине Ветров едва забрезжил рассвет. Колеблющийся бледно-розовый свет горизонтально опускался в долину реки. Линия горных хребтов еще хранила ночную прохладу. Его одежда была присыпана пылью прошедшей бури.

Он остановился напротив покосившегося навеса и несколько минут просто стоял, словно раскрывшаяся тарелка спутниковой антенны, впитывая информацию, стекающуюся к нему со всех сторон. В воздухе висел приторно-горький запах Врага. Он был здесь всего пару часов назад. Пилигрим почти настиг его. Морган медленно покачал головой. Он не спешил возобновлять погоню. Над горизонтом показался краешек Пальмиры, и длинные тени скал пролегли по долине с востока на запад.

Капитан присел на крыльце. Ветер шевелил чахлые кусты и травы, неподалеку приглушенно журчала река. Какая-то одинокая птица трещала в кусках недалеко от берега. Ее концерт не вызывал ничего кроме раздражения. Пилигрим послал мысленный импульс, заставив птицу замолчать навсегда.

Огонь в кузнечном горне остыл, холодная зола шевелилась под порывами ветра. Дверь со скрипом раскачивалась на ржавых петлях.

Пилигрим поднялся по шатким ступеням и вошел внутрь.

Лучики света пробивались из-под матерчатых занавесок, вытягиваясь по полу к темной глыбе алтаря. Укрытый скатертью, он превращался в кухонный стол, но сейчас покровы были сброшены. Неподвижный воздух еще сохранял запахи пороха и крови. Окоченевшее тело отрока Лютера лежало у стены в луже свернувшейся крови.

Пилигрим шагнул на середину комнаты и положил руки на алтарь. Его поверхность начала дрожать и нагреваться по мере того как с губ Моргана слетали слова мертвого языка. Наконец, верхняя плита засветилась под его пальцами. Бледные, переливающиеся линии заструились по контуру рун и барельефов. Пилигрим произнес заключительную формулу. Каменная плита сделалась прозрачной, как кусок чистейшего льда. Морган заглянул внутрь. Его взгляд наткнулся на россыпь тлеющих угольков, вспыхивающих под закопченной крышкой жаровни.

Он увидел разгромленную комнату и окровавленный труп хозяина. Увидел самого себя, склонившегося над алтарем. Но это было лишь начало. События начали отматываться назад — минута за минутой. Все быстрее и быстрее. Фигура Пилигрима попятилась и исчезла за дверью. Долгое время ничего не происходило.

Наконец, картинка снова ожила.

Морган наблюдал за копошащимся в темноте Лютером. Тот бормотал какие-то шаманские наговоры, размахивая кривым ножом. Сверху он напоминал карикатурного паука из мультика — помесь насекомого, зверя и человека.

На алтаре лежали две обнаженные женщины головами друг к другу. Белая и темнокожая. Их волосы переплелись между собой как молоко, добавленное в черный кофе. Стройные, спортивные фигуры без единой унции лишнего жира. Черная любит потягать железо и напоминает гимнастку. У белой больше грудь, и сама она похожа на шлюху. Морган с удовольствием поиграет с ними обеими. Ему еще представится такая возможность, когда он покончит с их дружком.

Видение поползло вверх. Морган разглядел деревянные стропила, потом крышу из сланца и мелко-посеченной соломы. Вскоре он обозревал хозяйство Лютера с высоты около восьми метров. Он приказал изображению остановится.

По дороге, в сторону Хижины бежал человек.

Килар, слегка запыхавшись, остановился перед крыльцом. Оберег или Уравнитель висел над входом в Хижину, как счастливая подкова. От него волнами исходило тепло. Странник колебался всего мгновение, потом напружиненные мышцы ног подбросили его вверх. Он ухватился за горизонтальные перекладины креста двумя руками и повис в метре над пыльной землей. Металл не обжег его. Килар ощутил теплые импульсы, проходящие сквозь ткани его тела подобно микроволнам. Он дернул тяжелую болванку на себя, выломав ее из доски вместе с гвоздями.

Странник упал в пыль, приземлившись по кошачьи на все четыре конечности, потом встал и поднялся на крыльцо, сжимая в одной руке Уравнитель, словно вырванное сердце Данте, в другой — взведенный пистолет.

Дверь послушно отлетела в сторону.

Раскаленная руда тлела перед ним внутри черной жаровни. Скатерть сдернута со стола, открыв непрерывный узор из символов, демонических барельефов, жуков-скарабеев и коротких надписей на чужом языке. На языке Изначальных. Судя по всему, Хижина была построена над алтарем. Артефакты древней расы превратились в объект поклонения. Отсюда вереницы паломников направлялись наверх, чтобы поклониться Кресту. Здесь приносились жертвы, и здесь Лютер готовился творить свое колдовство.

— Тыыыыы!!! — Килар посмотрел в глаза отшельника. Они светились, как навигационные огни траулера. Лицо отрока превратилось в тупорылую морду Зверя. Изогнутые, желтоватые клыки торчали из нижней челюсти.

— Ты-не-олжен-ыл-оявляться! — слышать относительно разборчивую речь из этой клыкастой пасти было все равно, что разговаривать с чучелом кабана.

— Ты-олжен-с-паааааать! Спааа!..

— Как видишь, я проснулся, — Килар поднял пистолет.

— Я-же-азал-бе-одиииииить! Они-моиииииии!

— В этом ты ошибаешься, приятель! — Килар осторожно двинулся вперед.

Робинс и Линн лежали на алтаре совершенно голые. Лютер даже срезал бинты на изувеченной руке Линн. Килар разглядел едва сформировавшуюся рубцовую ткань на месте оторванного мизинца. Отшельник шел на него с серповидным ритуальным ножом, похожим на кошачий коготь. Его тело раздулось, кости стали толстыми, как древесные