и первого по существу акта познавания – именно самого процесса проникновения во всеединство. Первоначальной, непосредственной исходной точкой знания являются, как мы знаем, с одной стороны, актуально предстоящие в данный момент „образы“, и, с другой стороны, потенциально „имеющийся“, окружающий их темный фон „иного“, т.е. абсолютное бытие, содержание которого от нас скрыто. Возникновение знания есть процесс осознания данного материала в связи с этим абсолютным бытием, интуиция, в силу которой слепые „переживания“ сознаются как содержание всеединства и тем самым становятся содержаниями знания» (Франк 1915: 258).

Отметим еще одну редукцию, проведенную между прочим, незаметно для нас (впрочем, с самого начала она была заявлена). Описывается не объективное движение десигната-признака-содержания-интенсионала в системе содержательных форм являющегося концепта, а восприятие (о-сознание) такого движения субъектом, носителем мысли-сознания; не с точки зрения предмета, т.е. не объективно, а с точки зрения познающего.

Постепенным движением содержательных признаков мы подошли к восприятию образа самой сущности: «внутренняя сущность» есть то, что делает какое-либо содержание «именно таким, а не иным», его собственное своеобразие, т.е., как было указано, его место во всеединстве (там же: 287).

К познанию сущности мы подходим с двух сторон, со стороны знания-мысли и со стороны «живого знания». Первое схематично, рассудочно – это понятийное знание; второе – это жизнь, индивидуум в жизни, та самая «внутренняя сущность», которая и окрыляет движение содержаний по кругу их усиления (от символа к образу). И это уже – концептуальное знание. Понятийное знание аналитично, тут происходят «упорным трудом построения системы понятий», «подведение данного под систему понятий», а «живое знание есть вчувствование», «вообще вся сфера живого единства субъекта и объекта»; именно живое знание «определяет наше поведение», оно существует «как переживание самого бытия». Таким образом, переживание ощущений есть образ («художественное знание») – представление его в чувственной форме, тогда как знание-мысль есть ratio рефлексии по этому поводу. Трудно найти отличия от того, что по этому поводу было столь же многословно сказано Кантом.

В качестве примера приводится онтологическое доказательство бытия Бога: раз я мыслю о Нем в Его признаках (содержание понятия имеется, а содержание понятия есть понятие, а понятие есть итог определения, а итог определения фиксируется в слове и т.п. в обратном порядке), значит Он есть. Тут же Франк замечает (вполне справедливо), что такое доказательство – это «любопытный эпизод в истории человеческих заблуждений», возможных в то время, когда роль понятия играл чистый образ или символический образ (схоластика), и добавляет, что

«речь идет о людях, не уяснивших себе коренного различия между логическими связями понятий и реальными отношениями вещей» (там же: 437 – 438).

Это заблуждение можно понимать таким образом, что содержательная форма символа принимается за простой образ (символ – образное понятие). Понятие точнее образа, но – своим объемом понятие является из образа, строится на основе «представления»; ср.:

«понятие „субстанции“, напр., не только генетически происходит из заимствованного из жизненного опыта представления о „подставке“, „опоре“, „фундаменте“, но – несмотря на все уточнения и углубления – это популярное представление неустранимо и из его содержания как метафизического понятия» (Франк 1990: 189).

Возвращаемся к примеру с онтологическим доказательством бытия Божия.

«Из понятия Бога как метафизического понятия – т.е. из идеи Творца и Вседержителя мира – неустранимо заимствованное из жизненного опыта представление о ремесленнике (библейский образ „горшечника“) или строителе, а также представление о всевластном хозяине, самодержце и т.п. То же можно было бы сказать и в отношении всех остальных метафизических понятий, с помощью которых мы пытаемся найти последнее „объяснение“ всей системы явлений, составляющих мир и нашу жизнь» (там же).

Цепочка содержательных форм, идущая от реальности (в данном случае снятая с реальности профессий) через образ в символ, обязательно проходит момент понятия, т.е. понятого идеального, ставшего тем самым понятным в степенях его претворения. Тот факт, что средневековые схоласты оперируют именно содержанием, а не объемом понятия о Боге (объема нет; объем, как учит Франк, становится результатом накопленных содержаний, осмысленных в системе отношений), показывает, что основным направлением в движении мысли были для них уже выявленные типичные признаки символа (Бог есть благо, Бог есть любовь и т.п.) – движение от символа через понятие (понятие символа) и образ в концепт как в предел (terminus) сущности. Для схоластов подобная подстановка понятия через образ не погрешность мысли, а естественный путь познавания Сущего в его содержательных признаках. Сам Франк, как мы видели, идет тем же путем: не из концепта, а в концепт («живое знание»), ничего не говоря о символе. Последнее характерно как живая черта времени: все говорят о символе, Франк символа не видит, исключает его из предмета философии.

Указанным различием между двумя типами знания определяется различие между наукой и искусством.

«Всякое научное познание есть познание в понятиях: оно пытается найти в новом, незнакомом, скрытое что-либо общее – общее ему с другим, уже знакомым, – именно чтобы подчинить его чему-то уже знакомому и привычному; именно в этом и заключается всякое научное „констатирование“ и „объяснение“» (там же: 188).

Наоборот,

«искусство есть всегда выражение <…> Слово выражение есть одно из самых загадочных слов человеческого языка, которое мы употребляем, обычно не вдумываясь в его смысл. Буквальный его смысл обозначает и „отпечаток“, и процесс „отпечатывания“ чего-то в другом, внешнем ему объекте или материале, – нечто аналогичное процессу накладывания печати на что-либо так, что на нем сохраняется, „отпечатлевается“ ее форма. По аналогии с этим мы говорим о „выражении“, когда что-то незримое, потаенное становится зримым и явным, отпечатлеваясь в чем-то ином. Что-то незримое, духовное таится в душе человека; он имеет потребность сделать его зримым, явственным; он достигает этого, пользуясь словами, звуками, комбинациями красок, линий, образов <…> в нем что-то духовное облекается плотью, как бы внедряется в материальное и является в нем как его „форма“. В этом и состоит существо творчества» (Франк 1956: 285).

Существо творчества – в оформлении идеи, формы не имеющей. Не форма рождает содержание, но содержание оформляется.

Содержание вечно присутствует в концепте – скрытное до поры до времени.

8. Концепт

В наших рассуждениях, повинуясь логике Франка, мы дошли до момента, когда все признаки содержания слились в единство – и тут оказывается, что

«безграничное и неопределенное „все“ есть ничто» (Франк 1956: 93),

так что

«совершено безнадежно пытаться уловить всеобъемлющее целое, металогическое единство, как нечто определенное; и если бы мы думали,