Вивис не взглянула на нее и даже не повела бровью, отхлебывая из полупустой кружки и лениво перелистывая книгу. К их столу тут же подскочил работник в фартуке, готовый принять заказ. Пока Вальтер обсуждал с ним тонкости местной кухни, девчонка наклонилась к шаотке:

– Почему вы поссорились?

– Что будешь есть? – дернул ее за рукав Вальтер.

– Мне все равно, – бросила она и снова повернулась к Вивис, не унимаясь: – Так почему?

– Ну что ты пристала, – протянула женщина, и по ее голосу стало понятно, что после купания и выпивки ее уже разморило. – Да будет тебе известно, что по статистике девяносто процентов супружеских ссор происходят из-за детей, так-то.

– Не удивлена, что у вас есть цифры и на этот случай. – Лу в очередной раз прижала к груди руку с браслетом, потому что к их столу юркнул прыткий кобольд, чтобы забрать пустую посуду. – Думаете, Хартис был бы рад узнать, что вы из-за него поругались? После того, что случилось, вам нужно было сплотиться…

– Чего ты мне тут морали читаешь, деточка? – Она подалась к своей подопечной, схватила за нос и подергала из стороны в сторону. Ее пальцы пахли копченым мясом. – Можно подумать, вы с Хартом никогда не ссорились. Скажешь, не было? – Она ухмыльнулась, когда Лу поджала губы. – То-то же. Ссоры случаются. Это проза жизни.

Лу открыла рот, чтобы начать спорить, но тут встрял Вальтер, закончивший делать заказ:

– Мне кажется, нам есть что обсудить поважнее семейных дрязг. Вивс, удалось обнаружить что-нибудь дельное в этой книжище?

– Купон на бесплатный леденец в магазинчике сладостей «Понпри» считается? – Она продемонстрировала другу выцветшую шестиугольную бумажку и тут же выкатила губу: – К сожалению, просроченный.

Шаотка со вздохом заложила свою находку за форзац и бросила фолиант на скамью.

– Можем отдать его на изучение кому-нибудь в ОРП, но мне кажется, ни черта там нет. У меня чуйка на такие вещи. Как ты и говорил, развлекательное чтиво перед сном – не более.

– Что ж, – сложил руки на столе Вальтер. – Нужно признать, что Орден искателей ангелов нам не помощник. Придется справляться своими силами.

– Я думала об этом, но… – Его напарница озадаченно потерла лоб. – Черт. Ангелы… Все это время мы искали способ добраться до демонов, а теперь получается, что мы двигались совсем не в том направлении? Дерьмо какое-то. Мне нужно еще выпить. Кстати эль, скажу я вам, тут и правда на редкость хорош. Вы должны попробовать. Эй, малыш! – она притормозила рукой пробегавшего рядом кобольда. – Еще три эля за этот стол!

Тот понимающе пискнул и убежал.

– Они могут говорить? – спросила Лу, наблюдая, как суетятся в зале проворные существа.

– На человеческом языке – нет. Но у них есть свой, примитивный язык из ряда писков, цоканий, стрекотаний и других звуков. К тому же, они понимают простые команды, которым их научили – подать, принести, убраться и так далее. Сообразительность, строение тела и высоко развитая моторика делает их хорошими помощниками. Единственный минус – их низкий рост.

– Почему их нет в Магматике?

– В дикой природе их образ жизни больше схож с животными, чем с людьми – они охотятся, размножаются, живут в простейших жилищах. Поэтому, чтобы они могли выполнять некий круг работ, их очень строго дрессируют с самого детства. В Шаорисе законы запрещают столь жестокое обращение с эфирными существами…

– Ерунда, – тут же махнул рукой Вальтер. – Просто там для них слишком жаркий климат. В Юзе, например, живет немало кобольдов. Их нещадно эксплуатируют многие организации, даже правительственные.

– Ну не надо трепаться, Вальт, – возразила Вивис. – Никто их не эксплуатирует. Напротив, зоозащитники работали над сохранностью их популяции, и потому внедрили проект о сосуществовании кобольдов и людей в крупных городах.

– Пф, смешно. Обитать в крупных городах противоречит самой природе кобольдов. Шум и большие скопления людей провоцируют у них стресс, который снижает продолжительность их жизни. И да, мне хорошо известно об этом – моя сестра писала на эту тему диссертацию. И кстати, их язык вовсе не примитивный. Он насчитывает более сотни различных сигналов, смысл которых зависит не только от звучания, но и от жестикуляции и мимики. Если сравнить с теми же гарпиями…

Пока аркан и шаотка обсуждали кобольдов, их права и свободы, а затем переметнулись и на других малых эфирных существ, подали ужин и эль. Лу в очередной раз поразилась тому, как мало требовалось, чтобы между двумя учеными разгорелась жаркая дискуссия – особенно, когда ее жар подогревался топливом в виде еды и алкоголя. Девчонка с улыбкой подумала, что если бы во время ее занятий с Вивис рядом находился Вальтер, то ни один из уроков так бы и не завершился.

Насладившись горячим рагу и оценив по достоинству янтарный пенный напиток со слабой фруктовой нотой, Лу оборвала монолог Вальтера о дрейках в Атлантуме, сказав:

– Знаете, я только сейчас подумала… Может, Аргос… Может, он ошибся, и пророчество звучало по-другому? Он ведь провел без сознания столько времени, а потом взял и очнулся.

– Ну, тебе виднее, ошибся он или нет. Это ведь ты с ним разговаривала. – Вивис пожала плечами, залпом покончила со второй кружкой и требовательно постучала ею по столу: – Эй, повторите три эля! И арахис!

– Выдать себя за Алексис! Уму непостижимо, – схватился за щеки Вальтер, икнул и хохотнул. Менее устойчивый к спиртному, чем его напарница, этот взрослый солидный человек всегда начинал забавно жестикулировать и кривляться, когда напивался. – Ты серьезно провернула это, а, Лу? Как ты вообще додумалась до такого?

Та смущенно покачала головой, понимая, что серьезного разговора уже не выйдет. Впрочем, все, что могли, они и так обсудили по пути сюда, а продолжать строить пустые догадки ни у кого не было ни желания, ни сил. Раньше Лу воображала грандиозное чувство триумфа, которое посетит ее, если все же удастся отыскать утерянное пророчество; на деле открывшаяся правда вместо ответов принесла лишь новые неопределенности, что добавляло к проклятой тревоге девчонки щедрую порцию разочарования.

Оставшееся время она молча сидела с полуприкрытыми глазами, наблюдая за бардом, совсем разошедшимся на сцене, и отстраненно слушала разговор Вивис и Вальтера, которые подавались через стол друг к другу, чтобы перекричать музыканта и подогревавший его выступление шум публики. После фазы дискуссий, как это всегда с ними бывало, ученые перешли к ностальгической фазе, травя байки о всевозможных событиях прошлого. На этой стадии, в отличие от предыдущей, они всегда поддакивали друг другу, даже если это было совсем не в тему, что то и дело заставляло