— Неужели тебе нужно было это делать? — с яростным осуждением спросил Коул. — У этих мужчин, возможно, были семьи.

«А ты напустил на Белых Плащей шаркунов — там, в Новой Страде», — напомнил ему вероломный голос в голове. Хотя это было совсем другое дело. Люди Прайэма собирались его убить.

Нахмурившись, он опустил взгляд на дымящиеся останки и подавил тошноту, поднимавшуюся изнутри. По всей вероятности, эти люди также собирались его убить. Какой–то год назад мир был для него черно–белым. Теперь же каждый выбор, что он делал, казался неверным.

Голос чародея прозвучал твердо, как сталь:

— Это — меньшее зло. Белым Плащам не разрешается иметь семьи. Они — рабы, на которых лежит проклятье: им предстояло зачахнуть, проведя свои короткие жизни в мучительной неволе; их кровь и семя и в конечном счете самая сущность пожираются служительницами Белой Госпожи, чтобы поддержать свое неестественное существование. Этим людям гораздо лучше быть мертвыми.

Коул вспомнил странную жидкость, которая текла из ушей Прайэма и его людей в Новой Страде. Он вспомнил и прежние слова Танатеса:

«Нерожденные хорошо напитались сегодня ночью».

И тут потребовалось все его самообладание, чтобы не опорожнить желудок прямо на улице.

Танатес повернулся к большой толпе, которая собралась у самых причалов. Позади толпы, в гавани, был виден корабль, который они силой забрали возле Новой Страды, он дико кренился под ударами непрестанных порывов ветра и проливного дождя.

— Вы теперь — Вольный Люд, — прогрохотал чародей. Его голос почему–то перекрывал шум бури. — Тем из вас, кто хочет бежать, я советую найти убежище от того, что сейчас грядет. Те, у кого есть дома, могут вернуться в них. — Танатес поднял руку и медленно сжал ее в кулак. Когда он продолжил, его голос зазвучал еще громче. Казалось, он грохочет, подобно грому, и черное пламя, которое обвивало его тело, ярко вспыхивало с каждым словом: — Те из вас, кто потерял любимых в Заброшенном краю, те, кто ощущает пустоту в сердце, которую не может объяснить, — помните, что я говорил вам. Помните, что сделала женщина, которая правит этим городом. Скоро ваши украденные воспоминания вернутся. Не могу обещать, что вы не испытаете горя. Не могу гарантировать, что ярость, которую вы ощутите, не поглотит вас. Но я предлагаю вам вот что: присоединитесь ко мне, пока я ищу ответы, и я обещаю, что заставлю Белую Госпожу заплатить за все беды, за все горе, что она принесла вам!

Когда чародей закончил говорить, толпа разразилась одобрительными возгласами и рукоплесканиями. Коул увидел решимость в глазах многих. Должник, имени которого он не знал, сделал шаг вперед. Это один из друзей Скитальца, осознал Даварус.

— Я потерял там хорошего друга. У меня нет своей семьи, но у Скитальца она была. За мной долг перед ним — отомстить этой стерве.

Это вызвало новую волну рукоплесканий. Выступил вперед другой телассец.

— Скиталец был и моим другом. Белая Госпожа должна заплатить за то, что она сделала. Она должна заплатить!

Над причалом пронеслась новая волна одобрительных восклицаний. Стало формироваться единодушие, и гнев толпы поворачивал его к единой цели, единому направлению действий.

Неожиданно вперед шагнул Дымина.

— Я сожгу этот чертов город дотла! — рявкнул он. — И в нем — каждого мужчину, женщину и ребенка!

Воцарилась тишина, которую нарушил лишь чей–то громкий кашель.

— За то, что она сделала! — с запозданием добавил Дымина.

Он огляделся по сторонам в отчаянных поисках поддержки.

— Это кажется несколько… чрезмерным, — медленно проговорил Коул. — Кроме того, город построен из мрамора. Он никогда не загорится. Особенно — в такую погоду.

Дымина скукожился и мгновением позже стыдливо затесался в толпе, которая выглядела теперь довольно разочарованной.

Коул сделал глубокий вдох. Спасать положение предстояло ему.

— Мне прекрасно известно, сколь чудовищна Белая Госпожа, — начал он нерешительно. — Я верно служил ей. Но после того, как все было сделано, она попыталась убрать меня. И почти преуспела в этом. Почти, но не совсем. Я выжил. Благодаря этому человеку я выжил. — Коул указал на Танатеса. — И мой долг — встать сейчас рядом с ним. И это ваш долг — тоже! Несколько месяцев назад народ Благоприятного края свалил одного тирана. Сегодня мы можем свалить другого.

Многие — к его удивлению — ответили на его слова одобрительными возгласами. Он почти предвидел взрывы смеха. Просто представить себе не мог, почему кто–то мог отнестись со вниманием к нему, обычному незаконнорожденному. Возможно, их просто устрашило то, как он командовал мертвецами.

Осознай Коул прежде, что его боятся, это польстило бы его самолюбию, но в последнее время он понял: тот, кто принуждает к преданности, внушая страх, вероятно, не очень хороший человек.

Возникнув из толпы, Улыбчивый подошел к нему.

— Ты герой, Призрак.

Коул покачал головой.

— Я не герой. Просто я делаю все, что могу.

— Ты определенно поменял настрой. Той ночью в таверне ты строил из себя важную шишку.

— Я был глупцом, — грустно сказал Коул.

Улыбчивый показал пальцем себе за спину, в сторону гавани.

— Как бы то ни было, я желаю тебе удачи. Я отправляюсь в Серый город, как только позволит погода. Мой двоюродный брат Морик — где–то там. Я это знаю.

Коул кивнул.

— Ты был мне хорошим другом. А что делает твой двоюродный брат?

Улыбчивый расплылся в щербатой ухмылке.

— Морик? Можно сказать, что он тоже шахтер, в своем роде. Он протискивается в любую дыру.

Это прозвучало для Коула несколько странно, но он не обратил на это внимания.

— Что ж, надеюсь, ты его найдешь. Поищи Сашу, когда окажешься в Сонливии. У нее длинные каштановые волосы и глаза, в которых мужчина может потеряться. Если увидишь ее, скажи ей… скажи ей, что я вернусь домой, как только смогу.

— С удовольствием, — ответил Улыбчивый.

Коул дружески кивнул ему в ответ. Несмотря на все, что произошло, знать, что есть еще рядом такие славные парни, как Улыбчивый, — это обнадеживало. Он напомнил Коулу Трехпалого, его бывшую правую руку, пока жестокая правда мира не сломила его дух.

Выжившие в Новой Страде попрощались. Те, у кого не хватило духа сражаться, удирали в дождь, а те, кто оставался, выжидающе смотрели на Танатеса. Чародей кивнул Коулу и указал на корабль.

— Пора. Вызывай своих слуг из трюма.

В ответ Коул сказал с тревогой:

— Я не хочу, чтобы пострадали невинные.

Танатес яростно сжал кулаки, и вокруг его пальцев заплясали огоньки темного пламени.

— Необходимо создать на улицах полный хаос! Мне нужно вытащить Белых Плащей и Нерожденных из дворца. Но сначала ты отведешь меня в Зал Летописей. Как я понимаю, он находится где–то в развалинах Святилища.