Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А оставшихся было достаточно, чтобы его прикончить.
Тем временем давали о себе знать полученные ранения. Они нехорошо кровоточили, сказываясь накапливающейся усталостью и болью, и все это неуклонно снижало скорость передвижения и атак. Проклятье! Едва успел он восстановиться после тяжкого боя со стражами, после внезапного нападения Маршала, изрядно подкосившего силы!
И это не говоря уже о том, что Себастьяну было вовсе не по душе убивать людей, и не думающих защитить свою жизнь, а потому по возможности он старался только ранить, желая временно вывести из борьбы. Вот ведь фанатики! Но и бойцы отменные, уж этого не отнять. Какое спокойствие, какая крепость духа! Одно удовольствие иметь с такими дело, пусть даже и ведущее к печальному концу. Когда-то Себастьян был бы даже рад подобной встрече, если бы не тревожащие его теперь незавершенные вопросы. Он не готов унести их с собой.
Сегодня неподходящий день для смерти, хоть прежде он и ждал ее – любую.
Но не в этот раз.
Схватка слишком затянулась – скоро придет рассвет, который разгонит всю ночную нечисть и явит миру новый день. Близость белого дня была словно знак, слабый символ надежды.
Надежды, которая всегда есть у загнанного зверя, и именно поэтому он дерется до последнего вздоха.
…Однако в запасе у ликвидаторов имелись кое-какие специальные средства: старший инквизитор вдруг подал незаметный знак рукой.
Себастьян вздрогнул и инстинктивно шарахнулся в сторону: под ноги ему бросили что-то, лопнувшее от удара и развернувшееся странным желтым цветком. Пространство вокруг моментально затянуло дымом… нет, не дымом даже, а странным порошком жизнерадостного солнечного цвета.
Себастьян насторожился. Впервые он сталкивался с подобным. Что еще за диковинка – какие-то новые разработки Инквизиции? Как бы то ни было, а сделанное сработало против них же – видимость значительно ухудшилась, и противники замедлились, приостановили атаки, будто выжидая чего-то.
Неизвестно, что они задумали, но Себастьян не собирался упускать предоставившийся шанс!
Произведя серию стремительных ударов и вдруг разорвав липкий контакт мечей, он быстрым движением сбил вниз клинки кинувшихся наперерез бойцов. Рискованный маневр достиг успеха: два ближайших ликвидатора, так и не успев ничего понять, выронили оружие и отступили.
В то же мгновение Себастьян почувствовал, как слабо шевельнулись в медальоне защитные минералы – те, что замедляли действие ядов. Набор камней остался прежним с битвы со стражами, и ювелир был несказанно рад этому обстоятельству. Но… выходит, использованный инквизиторами порошок – яд? Они что же, решили умереть с ним вместе? Ведь все в церкви сейчас вдыхают желтую отраву.
Однако размышлять над загадкой не представлялось возможным. Получив секундную передышку и ничтожную фору, Себастьян ринулся навстречу обезоруженным ликвидаторам, не давая возможности другим занять их место. Вскользь полоснув кого-то по лицу, отчаянным рывком он вырвался из окружения, пытаясь сменить наконец неудачную позицию, сломать проклятый замкнутый круг!
Живое кольцо врагов на миг разорвалось. Дым расползался по церкви. Мгновения утекали. С высокой стойки уйдя в кувырок, со всех ног Себастьян бросился бежать, избегая натыкаться как на живых, так и на мертвых. Лавина одураченных братьев устремилась вослед. Но поздно – его было уже не удержать, точно воду из разбитого кувшина. Высоко вздернув колено, со всей оставшейся энергией Себастьян прыгнул далеко вперед, в окно. В этом прыжке одновременные и почти неразличимые взмахи парных мечей поразили стоявших на карауле адептов святой службы, что вознамерились ему помешать.
Раздался долгий звон разбивающегося, падающего стекла вперемешку со льдом. Огромный многоцветный витраж со священными картинами разлетелся в стороны и градом острых осколков посыпался на головы преследователей.
Но, прежде чем коснулся поверхности самый первый сияющий осколок, Себастьян уже был снаружи.
* * *
И хуже того – как выяснилось, было еще кое-что немаловажное, что дракон утаил или, как сам он уклончиво выразился бы, не счел нужным упомянуть.
Точнее, темных драконьих тайн, которые узнал впоследствии лорд Эдвард, нашлось немало. Но одна из них, непосредственно связанная с обстоятельствами их Игры, одна из них, черт возьми, прямо касалась его самого и досталась в наследство с драконьей кровью.
Много воды утекло с тех пор, но далекий памятный день в пещере до сих пор временами стоял перед глазами.
День, когда лорд Эдвард был иным, когда он был еще прежним.
Беловолосый не знал, что и сказать, да и нужно ли лишний раз упражняться в риторике? Дракона в этом скользком искусстве лжецов все равно не превзойти.
Ну а что же без философствований, в сухом остатке? Мало приятного. Похоже, собственными руками он выковал себе кандалы.
И ничего-то уже не изменить: Игра началась.
– Ты тщеславен и амбициозен, дитя, и обладаешь многими талантами, – продолжил свою долгую речь Альварх, так и не дождавшись ответных реакций. С другой стороны, дракон, должно быть, хорошо понимал потрясение гостя и временную его несловоохотливость. – Ты намерен стать правителем, и, не сомневаюсь, титул будет тебе к лицу. Однажды задуманное удастся: губительная тяга к власти не дает тебе покоя, и рано или поздно ты добьешься своего. Мне будет полезен влиятельный и разумный страж. Ты прав: я совершенно ничем не рискую, а Игра обещает быть нескучной. Надеюсь, что и ты получишь заслуженную долю удовольствия.
Эдвард по-прежнему безмолвствовал, напряженно обдумывая сложившееся положение. Кажется, в драконьих Играх имелось место как игроку, так и развлекающей его игрушке. В любом случае от него уже ничего не зависело – оставалось только попытаться сохранить лицо.
– Последний любопытный вопрос – почему Ледум? – вдруг живо поинтересовался Альварх, словно тревожась, желая отвлечь от занимавших его невеселых мыслей. – Может, остановишь внимание на чем-то большем, чем скромный пограничный городок на Севере?
– Он станет другим, – с тяжелыми нотками возразил Эдвард, переводя взгляд куда-то вдаль, словно в грядущее. – Я выращу его сам. Я сделаю его таким, каким захочу, таким, каких не бывало прежде. Наступит время, и Ледум будет стоять так же незыблемо, как Аманита.
Дракон одобрительно кивнул, будто признавая право беловолосого бросить очередной личный вызов, коли тому так хочется. Этот вопрос был закрыт.
– Ты продемонстрировал поразительную осведомленность в обычаях старшей расы, – поразмыслив, заметил Альварх, и уголок его рта игриво пополз вверх. – Вероятнее всего, ты должен знать также и то, что страж инициируется смертью. А потому, прежде чем в твои жилы вольется священная животворящая кровь, ты обречен умереть. Таков ритуал инициации. Я сам должен убить тебя, умертвить своей
