– Розетки там. – Охранник указал на туалетную комнату.

Включив пылесос и приготовив баллончики со спреем, женщиныпринялись за работу.

– На столах ничего не трогать, – предупредил он.

Завязав шнурки своих найковских кроссовок, Митч уселся накушетку в ожидании телефонного звонка. Херси, за две недели отсутствия хозяйкиуспевший соскучиться, выглядел подавленно, сидел рядом и клевал носом. Звонокраздался ровно в десять тридцать. Это была Эбби.

В их разговоре не было никаких сентиментальностей типа“сердечко мое”, “детка” или “милый”. Голоса звучали холодно и отчужденно.

– Как твоя мать? – спросил он.

– Намного лучше. Она уже встает и ходит, только еще оченьслаба. Но настроение бодрое.

– Рад это слышать. А что отец?

– Как обычно. Целыми днями занят. Как там мой пес?

– Тоскует без тебя. Боюсь, что он просто рехнется.

– Я очень по нему скучаю. Что нового у тебя на работе?

– Довольно нормально пережили всю эту суету вокруг пятнадцатогоапреля. Народ приободрился. Половина партнеров на следующий день отправились вотпуска, так что сейчас у нас значительно тише.

– Надеюсь, ты уже перешел на шестнадцатичасовой рабочийдень?

Поколебавшись, он решил пропустить вопрос мимо ушей. Какойсмысл затевать сейчас дискуссию?

– Когда ты возвращаешься?

– Не знаю. Еще пару недель мне нужно побыть рядом с мамой.От отца, боюсь, помощи ждать не придется. У них, правда, есть прислуга, но сейчасздесь нужна я. – Она сделала паузу, как бы собираясь известить его о чем-тонеприятном. – Я позвонила сегодня в школу и предупредила их, что в этомсеместре на работу уже не выйду.

Он принял новость совершенно спокойно.

– До конца еще два месяца. Ты хочешь сказать, что в течениеэтих двух месяцев тебя не будет?

– По крайней мере, месяца, Митч. Мне просто нужно какое-товремя, и все.

– Время для чего?

– Не будем начинать все сначала, хорошо? У меня нет сейчасжелания спорить.

– Хорошо. Замечательно. Отлично. А какие у тебя сейчасжелания?

Наступил ее черед не услышать вопрос. Пауза затянулась.

– Сколько миль в день ты пробегаешь?

– Парочку. Добираюсь шагом до трека, устраиваю небольшуюпробежку и возвращаюсь.

– Будь осторожнее на треке. Там такая темень.

– Спасибо за заботу.

Опять долгая, долгая пауза.

– Мне пора идти, – сказала она. – Маме нужно ложиться спать.

– Завтра вечером позвонишь?

– Да. В это же время.

Она положила трубку, даже не сказав “до свидания” или “ялюблю тебя”. Просто положила трубку.

Митч подтянул свои белые носки, одернул белую ветровку.Закрыв кухонную дверь на ключ, он быстрым шагом направился вниз по темнойулице. Школа со спортгородком располагалась в шести кварталах на восток отИст-Медоубрук. Позади школьных зданий, сложенных из красного кирпича,находилось поле для бейсбола, а еще дальше за ним лежало футбольное поле,вокруг которого шла гаревая, дорожка, или, как называли ее любители бега, трек.

Любителей было немало, но только не в это время –одиннадцать ночи, тем более что и луны на небе не видно. На треке былопустынно, а Митча это устраивало как нельзя более. Весенний воздух был чистым иполным прохлады, и на первую милю у Митча ушло всего восемь минут. Он перешелна расслабленный шаг. Проходя мимо трибун, сделанных из легких алюминиевыхконструкций, установленных с той стороны, что была ближе к его дому, он краемглаза заметил чью-то темную фигуру. Митч продолжал двигаться размеренной,расслабленной походкой.

– П-с-с-с-т, – донеслось до его слуха. Митч остановился.

– Да. Кто там?

Негромкий хриплый голос ответил:

– Джой Моролто.

Митч направился к трибунам.

– Очень остроумно, Тарранс. За мной нет хвоста?

– Конечно, нет. Вон там в школьном автобусе сидит Лэйни сфонариком. Когда ты подходил сюда, он мигнул мне зеленым, а если ты увидишькрасный, срывайся с места и несись по треку, как Карл Льюис.

Они поднялись на самый верхний ряд трибуны и прошли внезапертую ложу для прессы. Уселись на скамьи, не отрывая глаз от учебныхкорпусов. Под их окнами аккуратно стояли несколько школьных автобусов.

– Ну что, здесь достаточно тихо для тебя? – спросил Митч.

– Сойдет. Кто эта женщина?

– Я-то знаю, что ты предпочитаешь встречаться среди беладня, когда вокруг толпа людей, как в той столовке или в обувной лавке. Ну а мнебольше по вкусу такие места.

– Замечательно. Кто эта женщина?

– Неплохо придумано, а?

– Отличная идея. Так кто же она?

– Я ее нанял.

– Где ты ее нашел?

– Какое это имеет значение? Почему ты. вечно задаешьвопросы, которые совершенно не важны?

– Не важны? Сегодня мне звонит некая женщина, о которой яраньше даже и не слышал, говорит, что ей нужно побеседовать со мной по поводуодного дельца в фирме Бендини, настаивает на том, чтобы мы с ней обменялисьтелефонами, приказывает мне явиться в некий телефон-автомат, расположенный уопределенного овощного магазина, причем требует, чтобы я был в будке вопределенное время, обещая, что позвонит туда сама ровно в час тридцать. Язахожу в будку, и ровно в час тридцать она звонит. Обрати внимание, в радиусеста футов находились три моих человека, которые не спускали глаз с любогодвижущегося объекта. И вот она приказывает мне быть здесь ровно в десять сорокпять вечера, проследить за тем, чтобы в округе не шатались подозрительные типы,и предупреждает, что ты прибежишь сюда трусцой.

– И ведь все это сработало, нет?

– Да, на первых порах. Но кто она? То есть я хочу сказать,что теперь ты привлек к делу еще одного человека, это не может не беспокоить,Макдир. Кто она такая и как много ей известно?