Через небольшое отверстие в стене от копировальной машиныбежал тоненький проводок, который в неприметном шкафчике соединялся с другимитакими же проводками, тянувшимися от трех остальных ксероксов, располагавшихсяна четвертом этаже. Ставший уже чуть толще, проводок спускался сквозь потолокна третий этаж и входил в стоящий в отдельном помещении компьютер, которыйведал учетом и оценкой копий, сделанных на находящихся в здании фирмыксероксах. Невинного вида серая проволочка, выходящая из компьютера,поднималась по стене вверх, проходила через весь четвертый этаж и устремляласьна пятый, где заканчивала свой путь в чреве другого компьютера, которыйзапоминал номер допуска, количество сделанных копий и номер аппарата,сделавшего каждую копию.

Пятнадцатого апреля рабочий день в фирме “Бендини, Ламбертэнд Лок” закончился в семнадцать часов. К шести часам вечера на стоянке неосталось ни одного автомобиля: все они, или почти все, оказались в двух миляхот здания фирмы, у известного ресторана, специализировавшегося на блюдах издаров моря и называвшегося по имени владельца “Андертон”. Для ежегодногопразднования был зарезервирован небольшой банкетный зал. Присутствовали всеработающие в фирме партнеры и сотрудники, а также одиннадцать партеров, ужеотошедших отдел. Пенсионеры все как один были загорелыми и в хорошей форме,работавшие же выглядели замученными и уставшими. Однако настрой у тех и удругих был радостным, все предвкушали только приятное. На этот вечер забывалисьстрогие правила и всяческое воздержание, в силу вступало новое для Митчауложение: шестнадцатого апреля никто из занятых в фирме людей не имел правапоказываться на работе.

На столах, расставленных вдоль стен, уже стояли блюда сохлажденными вареными креветками, вазы с устрицами. Собравшихся ожидал огромныйбочонок, набитый льдом и бутылками с отменным шампанским. Бутылки стояли и вящике позади бочонка. Рузвельт извлекал из них пробки с удивительным для еголет проворством. Позже, уже ночью, он напьется так же, как и всеприсутствующие, и Оливер Ламберт вызовет такси, которое отвезет Рузвельтадомой, к его Джесси. Это уже стало ритуалом.

Двоюродный брат Рузвельта, известный по прозвищу Малыш БоббиЛюбитель Блюзов, сидел у рояля и наигрывал что-то печальное. Просто так, покалюди собирались. Позже он будет не нужен.

Не обращая никакого внимания на еду, Митч подхватил со столаледяную зеленую бутылку с пивом и направился к другому, небольшому столу, стоявшемурядом с роялем. Положив на тарелку фунта два креветок, за ним проследовалЛамар. Оттуда они наблюдали за тем, как их коллеги сбрасывали с себя верхнююодежду и с воодушевлением направлялись к шампанскому.

– Все закончил? – обратился к Митчу Ламар, не забывая окреветках.

– Да, – протянул в ответ Митч, – свои дела я подбил ещевчера. По Сонни Кэппсу мы с Эйвери работали до пяти вечера. Все.

– И сколько у вас получилось? – Четверть миллиона.

– Ого. – Ламар отпил прямо из горлышка. – Столько емуплатить еще не приходилось, а?

– Ни разу, и поэтому-то он в ярости. Я не совсем егопонимаю. Он заработал на различных сделках шесть миллионов, а теперь сходит сума из-за того, что должен заплатить каких-то пять процентов налогов.

– А как Эйвери?

– Он несколько волнуется. На прошлой неделе Кэппс вынудилего слетать в Хьюстон, и там все прошло не так гладко. Вылетел он на “Лире” вполночь. По возвращении рассказал мне, что Кэппс сидел у себя в офисе в четыречаса утра и ждал его над кучей налоговых справок вне себя от гнева. Он во всемобвинил Эйвери. Грозился, что найдет себе другую фирму.

– По-моему, он все время так говорит. Пиво будешь? – Ламаротошел на мгновение и тут же вернулся с четырьмя маленькими пивными бутылками.– Как дела у матери Эбби?

Митч взял с тарелки креветку, очистил.

– Пока неплохо. Ей удалили легкое.

– А сама Эбби? – Прекратив жевать, Ламар смотрел на друга.

Митч открыл бутылку с пивом.

– С ней все в порядке.

– Послушай, Митч, ведь наши ребята ходят в ее школу. Ни длякого не секрет, что она взяла отпуск за свой счет. Уже две недели, как ее нет.Мы знаем об этом, и всех нас это тревожит.

– Все устроится. Ей нужно на время сменить обстановку. Вэтом нет ничего страшного.

– Брось, Митч. По-моему, страшно, когда жена уходит из домаи неизвестно, когда ее ждать назад. Нечто в этом роде она, по крайней мере,заявила директору школы.

– Она сказала правду. Она и в самом деле не знает, когдавернется. Может, через месяц или около этого. Нагрузка в школе у нее быланемалая.

Когда все были в сборе и пересчитаны по головам, Рузвельтзакрыл дверь. Шум в зале сразу же стал слышнее. Бобби Любитель Блюзов принималзаказы.

– Ты не думаешь сбросить немного обороты? – задал Ламарновый вопрос.

– Нет. А с какой это стати?

– Митч, мы с тобой друзья, ведь так? Я беспокоюсь о тебе.Все равно это невозможно – за первый же год заработать миллион.

Запросто, подумал Митч. Миллион я заработал на прошлойнеделе. Всего десять секунд потребовалось на то, чтобы мизерный счет на десятьтысяч во Фрипорте увеличился до одного миллиона десяти тысяч. А черезпятнадцать минут после этого счет был закрыт, а деньги покоились уже внедосягаемых сейфах швейцарских банков. Вот что такое современный банковскийперевод. И благодаря этому уже заработанному им миллиону сегодняшний день будетего первым и последним пятнадцатым апреля в короткой, но отмеченной столькимисобытиями карьере служащего юридической фирмы. А лучший его друг, которого стольволнует сейчас вопрос счастливой семейной жизни Митча, окажется вскоре,по-видимому, за решеткой. Как и все остальные, присутствующие в этом зале.Кроме Рузвельта. Черт побери, а ведь у Тарранса хватит ума, чтобы посадить иРузвельта имеете с Джесси – так, для веселья.

Потом начнутся судебные заседания. “Я, Митчел И. Макдир,торжественно клянусь говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды. И дапоможет мне Господь”. И ему придется сидеть на скамье свидетеля обвинения иуказывать пальцем на своего доброго друга Ламара Куина. А в первом ряду будутсидеть его дети и его жена, Кэй, тихо плакать и рассчитывать на снисхождениесуда.

Он допил вторую бутылку гота и принялся за третью.

– Я знаю это, Ламар, но снижать темпы не вижу никакойнеобходимости: Эбби привыкнет. Все войдет в свою колею.

– Как знаешь. Кэй приглашает тебя завтра на бифштекс. Будемжарить его в гриле и есть во внутреннем дворике. Как? Придешь?