— Твое влияние сказывается, — ответил он бывшему президенту.

Если бы не вопрос о ребенке, он не стал бы мешать их веселью.

Но мистер Джорик не закончил.

— Быть может, вы двое захотите обсудить это в «Мейбл»? — Это прозвучало одновременно как вопрос и как приказание.

Президент улыбнулась супругу.

Панда понятия не имел, что происходило, а вот Люси, похоже, все поняла.

— Пожалуй, да.

Она без особого энтузиазма лениво прошла к задней двери.

Патрик прошагал мимо с деланной уверенностью, придержал дверь, потом вышел за ней на каменную террасу, откуда они попали на задний двор с ухоженным старым тенистым садом. Кроссовки Люси шуршали по опавшим листьям, когда она шла по дорожке, огибавшей то, что, по его мнению, походило на огород для выращивания специй, к большому гаражу. Когда они подошли ближе, она, срезав путь, свернула на вытоптанную тропинку, которая вела к древнему старому фургону «виннебаго». Он наконец-то вспомнил. Это и есть «Мейбл» — дом на колесах, в котором Люси и Мэтт Джорик путешествовали много лет назад, с тех пор как к ним присоединилась Нили Кейс на остановке для грузовиков в Пенсильвании.

Дверь на ржавых петлях скрипнула, когда Люси ее открывала. Он шагнул в темное затхлое помещение. Перед ним предстали крошечная кухня, продавленный встроенный диван с выцветшей клетчатой обивкой и дверь, которая, должно быть, вела в спальню. На маленьком сервировочном столике лежали бейсбольная кепка, блокнот, стояли бутылочка зеленого лака для ногтей и пустая банка из-под колы. Должно быть, здесь любили проводить время ее братья и сестры.

Если бы он поинтересовался у Люси, почему ее мать предложила им прийти сюда, та опять посмотрела бы на него взглядом, красноречиво говорящим, что он полный болван, поэтому он промолчал.

— «Мейбл» еще ездит?

— Больше нет. — Она уселась на диван, взяла книгу «Повелитель мух» в мягкой обложке и погрузилась в чтение.

Он потянул за воротник рубашки. Возможно, для Джориков это было романтичное место, но у него здесь вполне могла развиться клаустрофобия. «Ты в самом деле беременна? Ты действительно меня любишь? Что, черт возьми, я такого сказал, чем так тебя задел?» Ему хотелось задать все эти вопросы, но пока не мог этого сделать.

Патрик расстегнул верхнюю пуговицу. Его голова почти касалась потолка, а стены, казалось, давили на него. Он протиснулся к банкетке напротив нее. Даже на расстоянии он чувствовал от ее красной пижамы запах кондиционера для белья, запах, который казался ему эротичным.

— Я рассказал Бри об отце, — произнес он.

Она даже не подняла голову.

— Я знаю. Она звонила мне.

Он вытянул ноги, заняв почти весь проход. Она перевернула страницу. Его нервы были на пределе.

— Теперь, когда развлеклась, ты готова поговорить серьезно?

— Вообще-то нет.

Если бы кто-то другой издевался над ним подобным образом, он либо ушел бы, либо ударил этого человека. Но Патрик и так причинил Люси боль, и она теперь могла пускать ему кровь сколько заблагорассудится. И выпустила уже много.

Он заставил себя смириться с тем фактом, что никакого ребенка нет. Она солгала. Как бы больно ни было, надо было с этим смириться. Он не позволял себе злиться, потому что ее ложь сделала то, что не осмеливался сделать он, — свела их вместе.

Он покорно вручил ей оружие для атаки.

— Тебе это не понравится. Но в то время я действительно думал, что поступаю правильно, покидая тебя.

Люси захлопнула книгу, ее ледяная холодность начала таять.

— Я в этом не сомневаюсь. Не обязательно спрашивать Люси, что она думает об этой ситуации. Не обязательно давать ей право голоса и выслушивать ее мнение. Лучше сразу принять решение за маленькую женщину.

— Тогда все представлялось мне в ином свете, но смысл твоих слов понятен.

— Так вот что значит «партнерские отношения»? Если, конечно, есть хоть какое-то партнерство. Ты принимаешь решения за нас обоих?

— Нет. А партнерство у нас будет точно. — Он вдруг почувствовал себя увереннее, чем когда бы то ни было. Если он хотел убедиться в этом, достаточно было вспомнить, с какой радостью он воспринял новость о беременности Люси. Он не испытывал ни страха, ни сомнений. Ее ложь стала для него ударом, но он исправит это при первой же возможности, и у них появится ребенок.

— Ты лишил меня права голоса, Панда. Вместо того чтобы изложить все «за» и «против» и спросить, что я об этом думаю, ты просто исключил меня из обсуждения. Ты отнесся ко мне как к ребенку.

Даже в пижаме, застегнутой на все пуговицы, она отнюдь не походила на ребенка, но он не хотел даже думать о том, что под этой красной фланелью, иначе рисковал потерять нить разговора.

— С тех пор я многому научился.

— Так ли? — Слезы заблестели в ее глазах. — Тогда почему ты не приезжал ко мне? Почему мне самой пришлось тебе звонить?

Он хотел обнять ее и больше не отпускать, но пока не мог этого сделать. Быть может, никогда не сможет, если сейчас поступит неправильно.

Он опустился на колени и подполз к ней.

— Мне больших трудов стоило прийти к тебе. Слова о том, что я не люблю тебя, были самой большой ложью в моей жизни. Но тогда я опасался, что могу сделать тебе больно. С тех пор многое изменилось. Я больше не боюсь своей любви к тебе. Теперь можешь кричать на меня.

Люси обиженно фыркнула.

— Я никогда не кричу.

Патрику хватило ума не объяснять, насколько она заблуждалась.

— Я рад, потому что то, что скажу дальше, тебе не понравится. — Он попытался принять более удобное положение, но не смог. — Расставание с тобой было адом, но, как выяснилось, это было лучшее, что я мог сделать для себя, для нас обоих. Ведь на кону оказалось нечто более ценное, чем мои страхи. — По крыше домика ударила ветка. — На каком-то этапе я это понял, но мне казалось, что я заслуживаю страданий. Я выжил, а многие из моих друзей — нет. Когда я понял это, все встало на места, и впервые в жизни я смог поверить в возможность, а не в неизбежность.

Он видел, что она готова сдаться, но какие-то силы для борьбы все же остались.

— Я никогда не заставила бы тебя испытать то, что пришлось пережить мне.

Однако сейчас Люси примерно этим и занималась. И все же, поскольку она начала мучить его вчера, а он издевался над ней несколько месяцев, жаловаться было неуместно.

— Я знаю, милая. — Он взял ее за холодные руки. — Ты даже представить не можешь, каким несчастным я был без тебя.

Услышав это, она оживилась.

— Правда?

Патрик потер большими пальцами ее ладони.

— Ты нужна мне, Люси. Я люблю тебя, и ты нужна мне.