— Ты, — ответил он не сразу.

После того как Сэм рассказала, что именно узнала у Валенте,остаток пути они ехали в полном молчании, молчании, которого раньше никогда небывало, потому что у них всегда находились темы для разговора. Сэм все большестановилось не по себе. Он ведет себя совершенно непредсказуемым образом.Впрочем, он и на лестнице вел себя так же. Ей не стоило говорить то, что онасказала. Не стоило расслабляться. Не стоило оставаться на этой ступенькеслишком долго. И следовало сразу же отдернуть руку.

— Спасибо, что подвез, — пробормотала она наконец, когда ониподкатили к ее дому, почти ожидая, что он отметит тот факт, что для простогодетектива она живет в чересчур роскошном доме.

Но он промолчал. Сэм потянулась к ручке, и Мак, к ееудивлению, выключил двигатель.

— Тебе не обязательно выходить, — отмахнулась она, выходя.

Мак все-таки последовал за ней.

Обычный спокойный рационализм в присутствии мужского поласменился нервозностью.

— Что ты делаешь? — спросила она, когда он повел ее к дому.

— Провожаю тебя до двери.

— Шутишь? — выдохнула она смеясь.

— Ничуть, — коротко бросил он, проходя мимо швейцара.

Сэм вызвала лифт и решила, что лучший способ решить проблему— ринуться в атаку очертя голову.

— Надеюсь, ты не рассердился за тот дурацкий случай налестнице?

Он ответил таким уничтожающим взглядом, что сердце Сэмупало.

— Это мы обсудим наверху.

Сэм ответила мимолетной веселой улыбкой, из тех, которыестрашно бесили братьев и неизменно приводили в замешательство самыхсамоуверенных особ мужского пола.

— Никак, воображаешь, что я собираюсь пригласить тебя вгости?

— Не просто воображаю, я в этом уверен.

Судя по тону и манере себя вести, Сэм сделала единственноверный, по ее мнению, вывод: очевидно, он собирается сделать ей выговор занепристойное поведение. Заявить коллеге, мало того, мужчине, мало того,непосредственному начальнику, что он «невероятен»и при этом коснуться его руки— полное пренебрежение уставом, граничащее с действительно неприличнымповедением, но… но честно говоря, это слишком далеко заходит!

Сэм отперла дверь, вошла и включила свет. Маккордостановился на пороге, сложил руки на груди и прислонился к косяку.

Охваченная неожиданным желанием хотя бы выглядеть получше,если уж все идет прахом, Сэм дрожащими руками коснулась ленты, державшей узелволос на затылке.

Маккорд молча наблюдал за ней, прежде чем пояснить:

— Между нами не будет никаких краденых поцелуев на грязныхлестницах или обжиманий в машинах, припаркованных в переулках потемнее.

Он помедлил, чтобы дать ей время осознать сказанное, и Сэмдаже рот приоткрыла в негодующем удивлении. Превратить случайное столкновениена лестнице и двадцать минут поездки в машине в намеренную попытку с ее сторонысоблазнить его?! Да ведь ничего же не случилось! Оказывается, у Маккорда нетолько безобразно раздутое эго, но и, как она поняла, весьма интересные методыподхода к женщинам, с которыми он работал: сначала приглашение на ужин,упоминание о «любовной» ссоре, подпись уменьшительным именем на записке. И ведьполучилось! Даже с ней получилось, а ведь раньше она никогда не опускалась досостояния восторженного обожания героев. Все, что ей в нем нравилось, бледнелопо сравнению с этим открытием.

— Мы не только работаем вместе, но я еще и твой начальник, —совершенно без нужды напомнил он. — Я хочу, чтобы ты поняла: это никак неотразится ни на наших деловых отношениях, ни на твоей карьере. Я достаточноясно выразился?

— Вы очень добры, — солгала Сэм, сохраняя на лице идеальнохолодную полуулыбку и, в подражание ему, складывая руки на груди. — Я всепоняла. Спасибо, лейтенант.

Его глаза чуть сузились.

— Я пытаюсь заверить тебя, что не стоит бояться никаких последствийтого, что собираюсь сделать сейчас.

Сэм начинала терять терпение, чего с ней в жизни не бывало!

— Не соизволишь объяснить, что именно ты собираешьсясделать?

— У меня целый план, — ответил он, похоже, несколькозабавляясь ее тоном.

— В таком случае каков твой план?

— Прежде всего я собираюсь вытащить эту ленту из твоихволос, зарыться в них руками и наконец обнаружить, каковы они на ощупь: какшелк или как атлас. Я уже несколько недель умираю от желания проверить.

Руки Сэм бессильно упали. Рот снова раскрылся, но слова нешли с языка.

— А потом, — продолжал он хрипловато, — я собираюсь целоватьтебя, а прежде чем уйду, прижму к стене… — он кивком показал на стену рядом сдверью, — и из кожи вон вылезу, чтобы оставить отпечаток своего тела на твоем.

Кровь в жилах Сэм уже дошла до точки кипения, но мозг,казалось, лишился притока кислорода, потому что она никак не могла согласоватьего вступительные реплики с последующими.

— Почему? — выпалила она, сводя брови. Очевидно, он не совсемосознал масштаб ее вопроса, но ответ заставил Сэм растаять:

— Потому что завтра нам придется делать вид, будто ничего непроизошло, и так будет, пока дело Мэннинга не завершится или один из нас неполучит новое назначение. Если же не подождать… если все начнется раньше, мыкончим грязными лестницами и чем-то подобным, пытаясь улучить несколькокраденых минут и боясь, что нас поймают. Это не грязная гнусная интрижка, и яне желаю, чтобы ты считала ее таковой!

Сэм молча таращилась на его грубовато-красивое,непроницаемое лицо, пытаясь осознать тот поразительный факт, что Маккорддействительно хочет ее… хотел с самого начала и в то же время пытается уберечьее карьеру и заверить в своих чувствах. И если раньше он для нее был чем-товроде героя, сейчас все, что она ценила в нем, казалось ничтожным по сравнениюс тем, кем он был на самом деле.

— И пока мы притворяемся, — продолжал он, дав ей свыкнутьсясо сказанным, — у тебя будет время решить, хочешь ты или нет быть со мной,когда это дело закончится. Если нет — я сразу пойму, и мы больше не станемговорить на эту тему. Просто останемся в самых наилучших отношениях, и тысможешь убедить себя, будто все, что я собираюсь сделать с тобой… и сделаю…всего лишь фантазия и ничего никогда не было.

Он остановился, чтобы оценить ее реакцию.

— Ну, как это звучит?