Смеющаяся девочка в джинсах с грудой апельсинов…

Серьезная девочка, старающаяся вручить подарок грубомуцинику, сходившему по ней с ума.

— Я хотела поблагодарить вас как следует… за то, что вы такхрабро меня защищали, — пояснила она тогда.

— Храбро? Так вы считаете меня храбрым?

— Именно.

— Когда вас выпустили из детского манежика? Вчера?

— Все равно моего мнения вам не изменить. Вот… это для вас.

Та самая наивная девочка, которую он спас и проводил домой,пока она читала лекцию о гражданском долге.

— Но как можно ожидать от полиции, что она защитит нас, еслисами не желаем иметь с ней дела? Обязанность каждого гражданина…

Та самая очаровательная молодая женщина, которая смелопрошла сквозь толпу орущих репортеров, вооруженная только мужеством и верностьюему, бывшему преступнику. И смело атаковала не только нью-йоркскую полицию, нои известную газету.

— Если комиссар Труманти или кто-то из его подчиненныходобрил ту грязную клевету, которую вы напечатали, значит, он так же преступнобезответственен, как ваше издание.

Тот самый пьянящий и головокружительный образ, ангел,посланный свыше, который смеялся в его объятиях в магазине прямо перед стойкойс «Дейли ньюс», с их снимками, напечатанными на первой странице под-гнуснымизаголовками.

— Наконец-то вместе, — пошутил он тогда.

Ли вошла в дверь и стала подниматься по длинному мраморномупандусу. Улыбаясь довольной улыбкой собственника, Майкл встал, чтобы встретитьее.

«Наконец-то вместе», — думал он.

Ли изнемогала от волнения и чего-то, похожего на страх, вожидании их первого свидания после ночи, проведенной вместе, и тех обещаний,которые они друг другу дали. Все случилось так быстро! Да если бы кто-то изподруг рассказал ей нечто подобное, она посоветовала бы немедленно идтилечиться!

Ли увидела Майкла, едва переступив порог. Он уже поднималсяна ноги: шесть футов три дюйма великолепной мужественности, едва сдерживаемойсилы и непередаваемой нежности. И пока она шла к нему, в мозгу торжественным гимномзвучали слова: «Я хотел, чтобы у тебя появился кто-то, не имеющий никакогосравнения со мной… Я верю, что судьба предназначила тебе стать моей путеводнойзвездой, а мне — быть в ответе за тебя…»

Сегодня утром он улыбался, глядя в ее глаза, когда она молчасоглашалась выйти за него.

— Поцелуй руки равен двум кивкам. Почти брачный договор…

Она еще успела вспомнить то, что вчера рассказала его тетя:

— Каждую неделю Майк ездил к «Дин и Де Лука» за грушами длявас… он тогда ходил в школу… денег не было… поэтому он растягивал каждый цент,но для вас — все только высшего качества…

Майкл знает, как сделать вас счастливой, а вы знаете, каксделать счастливым его…

Он стоял всего в нескольких шагах, властно притягивая еесмеющимися глазами. Ли невольно ускорила шаг и под конец уже почти бежала в егообъятия. Он судорожно стиснул ее. Она обхватила его шею, прижалась головой кгруди и, постояв немного, прошептала:

— Привет.

— Привет, — ухмыльнулся Майкл.

Полностью игнорируя Соломона, она прижалась к Майклу ишутливо спросила тем тоном, каким обычно говорят с мужьями заботливые женушки:

— Как прошел день?

Прежде чем ответить, Майкл немного подумал. Его день началсяс занятий любовью и предложения руки и сердца; потом он встретился с адвокатом,добровольно отправился в полицейский участок, где его допрашивал неприятныйнадоедливый кретин лейтенант. За ним гналась девица-детектив, буквальнонапросившаяся в его машину, а затем поташившаяся в здание, где он встречался счастными сыщиками; он только сейчас договорился об изгнании из театра ДжейнСебринг и сделал Ли партнером Соломона в следующем спектакле.

— Как обычно, — деланно вздохнул он. — Но дела улучшаютсяпрямо на глазах.

— Джейсон, — начала Ли, не глядя на раскрывшего ротдраматурга, — ты можешь хранить тайну?

Джейсон оскорбленно вскинулся.

— Разумеется, нет, — без колебаний ответил он.

— Прекрасно. Я только хотела убедиться, что ты не изменился,— довольно кивнула Ли и объявила тайну, которую вовсе не желала хранить. — Ялюблю тебя, — сказала она, глядя Майклу в глаза.

Новый посетитель, усевшийся за соседний столик, тоженаблюдал лирическую сцену. Сначала в шоке. Потом в бешенстве. Он оставался досамого ухода пары, после чего, швырнув на стол смятую банкноту, последовал заними.

О'Хара уже успел распахнуть дверцу.

— Куда дальше? — спросил он, вливаясь в поток машин иподрезая водителя другого лимузина, который возмущенно нажал на клаксон. —Может, купить что-нибудь для ужина? Или сразу в ресторан?

Вместо ответа Майкл обнял Ли. Ладонь медленно скользила пощеке, шее, плечу… взгляд был устремлен на ее губы.

— Знаешь, чего я сейчас хочу? — прошептал он.

Ли посмотрела в эти горящие янтарные глаза, полуприкрытыетяжелыми веками, и совсем по-девичьи хихикнула:

— Могу себе представить.

— Разве что первую часть. Вторая напрямую связана с первой,но ожидание займет немного дольше времени. Угадала?

Если от платонической дружбы до брака прошло менеедвенадцати часов, то вполне можно предположить, где его мысли теперь, черездвадцать четыре.

— Внуки, — с абсолютной уверенностью произнесла она. Майклоткинул голову и захохотал.

— Мне нравится твой образ мыслей, — признался он смальчишеской улыбкой.

Сэм снова нажала кнопку «Вверх»и взглянула на часы,нетерпеливо дожидаясь, пока старый лифт с надсадным скрипом проделает очередноепутешествие на первый этаж. Сегодня она не поехала на метро, а взяла такси,потому что ветер бил в лицо снежной крупой, но машина безнадежно застряла впробке. Она уже опаздывала на пять минут, а что она ненавидела, так этоопаздывать на работу, особенно сегодня, когда Мак вполне может посчитать, будтоона воспользовалась своим положением.

Мало того, именно сегодня она должна была встретиться сматерью и отчимом после работы на небольшой благотворительной вечеринке скоктейлями в ресторане «Четыре времени года», следовательно, пришлось одетьсясоответственно: светло-серая замшевая юбка и жакет с пояском плюс туфли навысоких каблуках. Она уже хотела рвануть к лестнице и пробежать два этажа вузкой юбке и лодочках, когда лифт все-таки соизволил прибыть.