- Это, вообще, съедобно? – спросил Лиленбрук, посмеиваясь, но первым потянулся взять кусочек.

Попробовав, гости принялись оживлённо обсуждать, на что похож вкус этого лакомства – вроде бы и пористый бисквит, и в то же время коврижка, и в то же время вкус топлёного молока, как у помадки.

Я не мешала им пробовать, а когда по кусочку съели все, сказала:

- «Чёрная крестьянка» - самый интересный и загадочный пирог на свете. Я бы сказала – колдовской. Он совсем не тот, за кого себя выдаёт. С виду похож на булыжник, а так и тает во рту. И тесто у него, как пчелиный соты, вы правы, Надин. В нём много-много потайных ходов. Как в душе простого человека – с виду он безобидный и робкий, а на деле в нём столько тайн, что просто диву даёшься.

- Всё это очень загадочно, - объявил Ноэль, - но я попрошу добавки.

- Конечно, месье, всё для вас, - я положила ему ещё кусочек. – Сегодня наш праздник, и мне бы хотелось, чтобы этот вечер всем запомнился.

- Угостите завтра и Марлен, не забудьте, - Саджолена с удовольствием доела кусок пирога и с интересом посмотрела на оставшиеся кусочки. А мне бы хотелось получить рецепт. Пусть сегодня Марлен остаётся у нас, я уверена, что она уже спит, а завтра я приведу её, и вы мне всё расскажете – как это из муки и сахара получается такая тёмная прелесть.

- Обязательно, - заверила я её. – Но вы можете переночевать у меня. В честь праздника все получили выходной на завтра, так что мы будем в доме одни, и никто не помешает мне всё вам рассказать.

- Лучше завтра, Кэт, - засмеялась Саджолена. – Сегодня я уже ни на что больше не способна. Разве что съесть ещё кусочек вашей замечательной «Чёрной крестьянки».

Я подала кофе, Лиленбрук и Планель выкурили по трубке, а потом все засобирались по домам.

- Приятный был вечер, - поблагодарил господин Савё, целуя мне руку. – Не возражаете, если Ноэль меня проводит? Хочу с ним кое-что обсудить.

- Забирайте его, - весело разрешила я. – Главное верните к утру.

- Даже раньше, не волнуйтесь, Кэт, - пообещал Лиленбрук.

Они с Ноэлем ушли, следом за ними отправились Планели, держась под ручку, Саджолена надевала шапку перед зеркалом, и аптекарь подошёл ко мне попрощаться.

- Не слишком весёлая для меня новость, Кэт, - сказал он негромко, - но такова жизнь. Главное, что вы счастливы…

- Даже не представляете, насколько счастлива, Феликс, - сказала я. – И очень рада, что вы оценили «Чёрную крестьянку». Загадочный пирог, верно?

- Верно, - сказал он, помедлив.

- Только все загадки рано или поздно будут раскрыты, - с улыбкой заявила я. – А злодеи наказаны. Как в сказке про Белоснежку.

Он кивнул, надел шапку и ушёл, а я проводила госпожу Броссар и чету Гарленов, расцеловалась с Саджоленой и пожала руку её мужу, а потом долго стояла на крыльце, махая им вслед.

Зайдя в прихожую, я прислушалась. В замке было тихо и пусто. Теперь здесь только я. Юджени, запертая в подвале, не в счёт. Пугающая тишина.

Я поёжилась, и отправилась в гостиную – убирать со стола. Пригасив свечи и составив посуду на поднос, я не торопилась уносить её в кухню. Стояла возле стола и ждала. Потому что для одного из моих гостей чёрный пирог был не просто вкусным блюдом. Он был знаком, что мне всё известно. Известно о чёрных делах, которые творятся в Шанталь-де-нэже.

Как открылась и закрылась входная дверь, я не услышала, и даже колокольчик не звякнул – наверное, его предусмотрительно придержали рукой.

На пороге гостиной вдруг появилась человеческая фигура – чёрная против света, потому что я оставила светильник в коридоре, и свет бил в спину вернувшемуся гостю.

Но мне не надо было видеть лицо, чтобы знать, кто вернулся.

- Феликс? – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Что-то забыли?

- Забыл угостить вас леденцами, - он прошёл в комнату и протянул мне пакетик с лакричными конфетами. – Новый рецепт. Попробуйте и оцените, может, чего-то не хватает.

- Обязательно, спасибо, - я взяла пакетик, но не стала брать конфету, а, наоборот, завязала покрепче и положила в пустую сахарницу, закрывая плотно крышку.

- Что вы делаете, Кэт? – удивился аптекарь.

– Дороги уже открылись, - ответила я с улыбкой. – Завтра же отправлю ваши леденцы в столицу, в гильдию королевских травников. Интересно, какой там будет обнаружен яд?

- Яд? – медленно переспросил он.

Теперь, при свете свечей, я видела его очень хорошо и подумала, что никогда бы не угадала колдуна по внешнему виду. Разве у колдунов бывают такие чистые, простодушные лица? Разве колдовство не должно накладывать уродливый отпечаток на тех, кто использует его ради зла?

- Яд, - повторила я, не отрывая взгляда от аптекаря. – Вы ведь решили отравить меня, Феликс? Или лучше назвать вас Рафаэлем? Рафаэль Нуар – очень красивое имя. Но вам, вероятно, больше хотелось стать Рафаэлем Огрестом?

Несколько секунд он смотрел на меня, не отрываясь, а потом усмехнулся:

- Как вы догадались?

- Платок, - подсказала я. – Платок вашей матери, Георгианы Нуар. Помните, в нашу первую встречу я нашла его в аптеке? Я подумала, что это Надин уронила, а вы убедили меня, что платок потеряла какая-то ваша посетительница. Но на нём ведь были инициалы вашей матери, верно? Вы по-настоящему почтительный сын, если так бережно храните её вещицу. Ну и после того, как мы с вами совершили вылазку в склеп, я поразмышляла и пришла к выводу, что вы не очень-то и противились, не очень-то удивились, да и не очень-то боялись за меня, когда я решила вернуться в замок. Если бы вы думали, что мне и правда угрожает опасность, и что Ноэль – убийца и сумасшедший тиран, то разве вы бы отпустили меня в замок? Нет, вы знали, что я там в полной безопасности. Потому что опасен был не лорд Огр, а вы - добрый, смешливый аптекарь, всегда готовый помочь.

Он не ответил, а загасил свечу, стоявшую на столе, сжав язычок пламени в кулаке. Теперь свечи остались только на каминной полке, и я осторожно переступила, продвигаясь туда. Всё-таки, рядом со светом было не так страшно. Хотя, всё равно было страшно. Ужасно страшно.

- Лиленбрук сказал, что у вашего деда Жореста была дурная кровь, как и у всего семейства, - продолжала я. – Это ведь про колдовство? Кто из вас троих наслал Большой Холод на Шанталь-де-нэж?

- Я, - наконец-то заговорил он. – И именно тогда и узнал, что обладаю силой, которой нет у остальных. У матери тоже был дар, но мелкий. Женский. Приворотное зелье для графа – лучшее, что она сделала за всю свою жизнь. Да и то не смогла продлить эффект. Чары рассеялись, и граф выгнал нас – хорошо ещё, не обвинил мою мать в колдовстве. Но я – другое дело. Как оказалось.

- Значит, заклятье на леди Юджени – тоже ваша работа?

- Моя, - он признался в этом так легко и просто, словно рассказывал, как готовил кофе с пряностями. – Они с Шарлем дурачились, играли в снежки, она поранила руку, три капли крови упали на снег… Всё как в сказке про Белоснежку, верно?