- Мерзавец! Надо быстро промыть ему желудок! Ноэль, не стой столбом, тащи воду!..

Ноэль бросился в кухню, а Лиленбрук почти сразу помчался следом, крича, что нужно ещё растительное масло и воронка.

- Не успеете, - сказал аптекарь, уже опираясь на пол локтём. – Это хороший яд, быстрый. Приготовил специально для вас, Кэт. И для себя припас…

Он уже говорил с трудом, и губы побледнели. Я бросилась перед ним на колени, пытаясь приподнять, но у меня не хватало сил.

- Что же вы наделали, Рафаэль, - сказала я и не удержалась – заплакала.

- Плачете… - он нашёл мою руку и сжал. – Теперь всегда будете плакать. Жаль, что не из-за меня…

- Из-за вас - никогда!.. – пообещала я.

Прибежали Ноэль и Лиленбрук, но я уже видела, что мы опоздали. Аптекарь последним усилием взглянул на меня и сказал:

- Странно, Кэт… вы погубили меня, а я всё равно не могу вас ненавидеть…

Он уронил голову, взгляд остановился, и пальцы соскользнули, выпуская мою руку.

Ноэль наклонился пощупать жилку у него на шее, а потом закрыл ему глаза.

Некоторое время все мы словно застыли, глядя на мёртвого колдуна, лежавшего на полу.

Первым опомнился господин Планель:

- Сбегаю за священником, - сказал он. – Хотя… его всё равно не похоронят на церковном кладбище. Таким там не место.

- Его похоронят в нашем семейном склепе, - сказал Ноэль, помогая мне подняться и обнимая. – Всё-таки он был моим братом. Как и Шарль. Жаль, что я узнал об этом так поздно. Возможно, всё сложилось бы иначе.

- Боже, это что получается? - Лоис озвучила то, что боялись высказать мы все: - Это значит, леди Юджени никогда не будет расколдована?!

Саджолена всхлипнула, остальные мрачно молчали.

- Это я виноват, - сказал Лиленбрук, тяжело опустившись на стул и швырнув на стол воронку. – Мне надо было поинтересоваться, что произошло с этим змеёнышем после совершеннолетия…

Саджолена подошла и тихонько погладила отца по плечу.

Планель ушёл за священником, Надин усадила госпожу Броссар на диванчик, господин Бланкир снял камзол и накрыл тело, а сам отошёл к камину, хмурясь и барабаня пальцами по каминной полке.

- Никто не виноват кроме него самого, - сказала я. – Каждый из нас решает, что выбрать – любовь, зиму или колдовство. Он сделал свой выбор…

- Да, этот гадёныш выбрал колдовство, - горько сказал Лиленбрук.

- Нет, - возразила я. – Он выбрал зиму. Вечный холод ненависти. Как это всё страшно, - я уткнулась лицом Ноэлю в грудь, и он прижал меня к себе, гладя по затылку.

- Значит, это он убил моего Папара, - произнесла госпожа Броссар и разрыдалась в голос. – А я столько лет его проклинала…

Надин принялась утешать её, а я переспросила:

- Кого?

- Папара, - ответила госпожа Броссар. – Так я называла Гаспара.

- Конечно, Тутур… Папар… - я высвободилась из объятий Ноэля. –Папар – это не папа… А Фифи – это не фифа… Это не папа сделал ту надпись…

- Ты о чём, Кэт? – встревожено спросил Ноэль.

Его тревога была понятна – сейчас я выдала такой бред, что можно было вполне принять меня за сумасшедшую.

- Минуточку, - попросила я, подходя к камину.

Господин Бланкир посторонился, и я взяла с полки кулинарную книгу.

- Тут написано – дорогой Фифи от любящего безмерно Папара… - я раскрыла книгу, и из неё выпал засушенный цветок гиацинта.

Цветок закружился и мягко опустился на пол. Мы все проследили за этим полётом, и госпожа Броссар сорвалась с диванчика прежде, чем кто-то успел её остановить.

- Это… это мой!.. – воскликнула она, схватив сухой гиацинт, и слёзы хлынули из её глаз новым потоком. – Тут восемь цветов… Я назначила Папару свидание на восемь вечера… Когда мне было шестнадцать… И Фифи – это я, это меня так звали… давно…

- Бонна? С тобой всё хорошо? – спросила Надин, беря её под локоть. – Принести воды?

- Не надо воды, - она почти отобрала у меня книгу, жадно глядя на надпись. – Да, это он написал… Это почерк Гаспара… И он сохранил мой цветок…

- В наших краях раньше было принято назначать свидания при помощи гиацинта, - объяснил Лиленбрук. – Вам, молодым, этого не понять, вы уже совсем стыд потеряли и говорите о любви открыто, а мы были поскромнее. Да и родителей так легче было провести. Девица оставляет на церковной скамье веточку гиацинта, ты незаметно подбираешь его, пересчитываешь цветы и в назначенное время слоняешься у городских ворот – все влюблённые встречались там.

Судя по лицу Саджолены, она не могла поверить, что её суровый и строгий отец был посвящён в такие романтические тонкости. Я и сама была бы потрясена, если бы потрясений в этот вечер оказалось поменьше.

Госпожа Броссар смотрела на книгу, держа в руке засушенный цветок, и слёзы капали на книжные листы.

- Это был подарок на свадьбу, - объяснила она, хотя мы ни о чём не спрашивали. – Гаспар шутил, что свадебный подарок будет большим подарком для него, чем для меня. Теперь понятно почему – он купил кулинарную книгу. Он любил вкусно поесть. И сладкое тоже любил… Да, это – мой Гаспар…

Она разрыдалась, прижимая книгу к груди, и вдруг уронила её. В первый момент мне показалось, что госпожа Броссар падает в обморок, и мы с Надин одновременно бросились к ней, чтобы поддержать, но тут завизжала Лоис. Все обернулись к ней, а она, побледнев, тыкала пальцем куда-то в пол, пытаясь говорить, но язык не слушался.

- Ноэль, подай ей воды, - устало сказал Лиленбрук. – Такие волнения не для пожилой женщины…

- Книга!.. – прорезался голос у кухарки. – Она шевелится!..

Я одна не была удивлена тем, что у кулинарной книги сами собой переворачиваются листы.

- Всё в порядке, она немножко волшебная, - сказала я, шагнула вперёд и наклонилась, чтобы поднять книгу с пола.

Но вместо кожаного переплёта пальцы мои прикоснулись к кожаному башмаку. Кто-то встал на мою волшебную книгу самым неуважительным образом, и когда я выпрямилась, то нос к носу столкнулась с непонятно откуда появившимся незнакомым мужчиной – худощавым, седоватым, в смешных старомодных штанах до колен и в бархатной чёрной куртке. Мужчина близоруко щурился, вглядываясь в моё лицо, и я изумлённо спросила:

- А это ещё кто?

- Это – Гаспар! – взвизгнула на сей раз госпожа Броссар и рухнула в обморок, повалившись на Надин.

- Бонна! – испуганная Надин похлопывала её по щекам, пытаясь привести в чувство, но та висела на её плече, как мёртвая.

- Воды, быстро! – скомандовал мужчина в бархатной куртке, отодвинул меня в сторону и склонился над госпожой Броссар, взяв её за руку и растирая ладонь.