11

Рут проснулась на чем-то мягком, серо-голубом. Она пощупала вокруг себя и обнаружила, что лежит в кровати под шелковистым согревающим одеялом, совершенно голая, но ей тепло… тепло. Над головой висела овальная форма из сверкающих чешуек. Они переливались и меняли цвета: зеленый, желтый, синий, серебряный… Такие приятные, успокаивающие…

В подсознании что-то свербело, требовало неотложного внимания, и в то же время все ее существо обволакивала уверенность, что срочное дело подождет.

Рут повернула голову вправо. Непонятно откуда заструился свет, насыщенный теплыми солнечными тонами. Он озарил странного вида комнату – какие-то причудливые книги вдоль стены, низенький овальный столик, заставленный золотыми предметами в форме кубиков, прямоугольных коробочек и полусферы. В единственном окне чернела ночь. На глазах у Рут иссиня-черный фон за окном сменился металлической белизной, и на нем, как на экране, появилось лицо. Крупные, рубленые черты, странная серебристая кожа, глубоко посаженные, пронизывающие насквозь глаза.

К своему удивлению, Рут не испугалась.

Лицо исчезло, и в окне появился скалистый берег моря; волны разбивались и с шипением стекали по камням, искрясь в солнечном свете. Неожиданно вновь настала ночь, и Рут поняла, что смотрит не в окно.

Перед рамой стояла подставка на колесиках, на ней громоздился многоярусный предмет, отдаленно напоминающий пишущую машинку.

Откуда-то слева задуло – впервые после пробуждения Рут почувствовала холодок. Она повернулась и увидела дверь, створки которой как раз смыкались. В комнате стоял коренастый крепыш в зеленом трико и с тем самым лицом, что смотрело на нее с экрана. В глубинах сознания шевельнулась мысль: «Ненавистный кривоногий коротышка». Однако эмоционального отклика не последовало.

Посетитель разинул толстогубый рот и произнес:

– Я Келексел.

Голос отозвался в ней приятной дрожью.

По ее телу скользнул полный вожделения взгляд, который почему-то не вызвал неприязни. Вся атмосфера комнаты располагала и успокаивала, кристаллики под потолком пленительно переливались.

– Меня притягивает к тебе как магнитом, – сказал Келексел. – Я не помню, чтобы когда-либо испытывал настолько сильное влечение.

Он обошел кровать.

Рут следила за ним взглядом, пока он нажимал разные кнопки на аппарате, стоявшем на подставке. По телу прокатилась волна блаженства, и Рут представила себе, каково было бы заняться любовью с этим странным существом.

Внутри нее послышались возгласы: «Нет! Нет! Нет!», но они отдалялись, слабели и в конце концов совсем затихли.

Келексел повернулся к ней лицом.

– Я хем. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Рут покачала головой.

– Нет, – едва слышно ответила она.

– Ты никогда не встречала подобных мне? – продолжал Келексел, нависая над ней.

– Я…

В памяти всплыли последние минуты с Невом, странные существа, входящие в спальню. И Анди. Она силилась вспомнить, что за чувство питала к Анди Терлоу, ведь оно было сильным и неизменным, но сейчас она испытывала лишь сестринскую заботу. «Дорогой Анди… такой милый, хороший человек».

– Отвечай же, – велел Келексел. Голос звучал властно и требовательно.

– Я видела… троих… в доме… те трое, что…

– Те, что доставили тебя сюда? А прежде ты нас никогда не встречала?

Рут вспомнила эвкалиптовую рощу, слова Анди (добрый, милый Анди), но сама-то она так ничего и не увидела.

– Нет, – ответила она.

Келексел метнул взгляд на показатели манипулятора, управляющего чувствами аборигенки. Она не соврала. И все же осторожность не помешает.

– Так слово «хем» тебе ни о чем не говорит? – спросил он.

– Что значит… хем?

Ею вдруг овладело любопытство, оно с трудом пробилось сквозь вязкие волны замутненного сознания и заставило ее сесть и внимательно посмотреть на Келексела. Да он карлик! Такой славненький карлик.

– Скоро узнаешь, – заверил он. – Ты очень привлекательна, а хемы благосклонны к тем, кто им нравится. Конечно, пути назад нет. Зато в награду ты удостоишься чести служить хемам.

«Где же Анди? – думала Рут. – Милый, славный Анди».

– До чего привлекательна, – пробормотал Келексел.

Поражаясь силе собственного влечения, он протянул крючковатый палец и дотронулся до ее правой груди. Какая упругая, гладкая кожа! Палец плавно двинулся к соску, затем вверх по шее, подбородку, губам и, наконец, коснулся волос.

– У тебя зеленые глаза, – сказал Келексел. – Мы, хемы, обожаем все зеленое.

Рут судорожно сглотнула. Ласка Келексела вызвала возбуждение. Его лицо приблизилось, она подняла руку и коснулась его пальцев. Какая твердая, мужественная ладонь. Рут заглянула в его пронзительные карие глаза.

Показания манипулятора сообщили Келекселу, что женщина полностью в его власти. Мысль возбуждала. Он осклабился, обнажив блестящие квадратные зубы.

– Я задам тебе множество вопросов, – сказал он. – После.

Рут почувствовала, что утопает в золотистом тумане. Она взглянула вверх, на хрустальные чешуйки, мерцающие над кроватью, и тут же голова Келексела заслонила их – он уткнулся лицом ей в грудь. Золотистый туман окутал ее, послав по телу волны немыслимого экстаза.

– Боже, – прошептала она. – О Боже. Боже!

«Как приятно, когда тебя обожествляют в такой момент», – подумал Келексел. Подобного наслаждения он не испытывал еще ни с одной женской особью.

12

Вспоминая те первые дни, проведенные у хемов, Рут поражалась сама себе. К тому времени, когда ей стало ясно, что Келексел управляет ее чувствами с помощью своих приборов, она уже не могла обходиться без его манипуляций. Ей хотелось лишь одного: чтобы он приходил, прикасался к ней, говорил и делал с ней все что пожелает.

В глазах Рут он даже похорошел. Она любовалась его выпуклой, цилиндрической фигурой. Ей льстило восхищение, читавшееся на его квадратном лице.

«Он меня действительно любит, – думала она. – Убил Нева, лишь бы меня заполучить».

Ощущение собственной беспомощности и зависимости от малейших прихотей Келексела доставляло ей неимоверное наслаждение. Рут убедилась, что в сравнении с хемами величайшие природные силы на земле уподоблялись муравейнику. Пройдя обучающий импринтинг, она уже свободно изъяснялась на языке хемов и корабельном жаргоне.

Единственным раздражающим фактором оставалась память об Анди Терлоу. Как только Келексел ослабил мощность манипулятора (решив, что ее реакции достигли необходимой стадии автоматизма), она довольно быстро вспомнила об Анди. Однако сознание собственного бессилия успокаивало совесть, и мысли о нем постепенно сходили на нет, пока однажды Келексел не принес пановид.

Этот урок он усвоил еще с тех пор, когда владел саби: любая деятельность замедляет процесс старения смертных. Поэтому он выпросил у Инвик пановид для Рут с доступом к архивам кинокорабля.

Устройство поставили в углу комнаты, которая уже заметно преобразилась под влиянием пленницы – Келексел лично заботился об исполнении ее желаний. Появилась смежная ванная с трюмо. А гардероб? Рут стоило только заикнуться, как Келексел заваливал ее одеждой. Драгоценности, духи, разнообразные блюда – все было к ее услугам. Он удовлетворял любую прихоть, получая