Глаза Курага взглянули на маленького гоблина в руках стража.Учитывая, как сосредоточилось его внимание, царица могла бы с тем же успехомбыть в соседней комнате.

– За что схвачен один из моих подданных? – спросилКураг.

– Здесь не поле боя, а я не мертвечина, – ответилая.

Кураг заморгал. Глаз на плече моргнул на секунду-другуюпозже остальных. Кураг повернулся к маленькому гоблину.

– Что ты сделал?

– Ничего, ничего, – залопотал малыш.

Кураг повернулся ко мне:

– Расскажи ты, Мерри. Этот врет, как дышит.

– Он пил мою кровь без моего разрешения.

Глаза моргнули снова.

– Это серьезное обвинение.

– Я хочу возмещения за украденную кровь.

Кураг вынул из-за пояса нож:

– Ты хочешь его крови?

– Он пил кровь царственной принцессы Высшего Дворасидхе. Ты серьезно полагаешь, что его низкая кровь – справедливое возмещение заэто?

Кураг посмотрел на меня:

– А какое возмещение будет справедливым? – спросилон с подозрением.

– Твоя кровь – за мою.

Кураг оттолкнул от себя руки царицы. Она тихо вскрикнула, иему пришлось ее отпихнуть так, что она села на задницу. Он даже не посмотрел нанее – не сильно ли она ударилась.

– Делиться кровью – у гоблинов это значит многое,принцесса.

– Я знаю, что это значит.

Кураг прищурил все свои желтые глаза.

– Я могу просто подождать, пока ты потеряешь столькокрови, что на самом деле станешь падалью.

Его царица подобралась к нему поближе:

– Я могу ускорить этот процесс.

В руках у нее был нож длиной с мой локоть. Лезвие тусклоблеснуло.

Кураг обернулся к ней и рявкнул:

– Не лезь не в свое дело!

– Ты будешь делиться кровью с ней, а она не царица. Этомое дело!

Она ткнула ножом прямо в него. Лезвие мелькнуло серебрянойполосой настолько быстро, что глаз не успевал уследить.

Кураг успел лишь отмахнуться рукой, чтобы нож не воткнулся втело. Лезвие распороло ему руку алым всплеском. Другая рука ударила царицу влицо наотмашь. Раздался резкий хруст сломанных костей, и она второй раз села назадницу. Нос ее лопнул, как переспелый помидор. Два зуба между клыками вылетелипрочь. Если изо рта и пошла кровь, ее не было видно за потоком, хлынувшим износа. Глаз, ближайший к носу, вывалился из разбитой орбиты и повис на щеке, какшарик на ниточке.

Кураг наступил ногой на нож и ударил ее еще раз. Онасвалилась набок и осталась лежать. Не одна была причина, по которой я не хотелавыходить за Курага.

Он наклонился над упавшей царицей. Толстые пальцы проверили,дышит ли она еще, бьется ли еще сердце. Кивнув сам себе, он поднял ее на руки иприжал к груди нежно, бережно. Потом рявкнул какой-то приказ, и сквозь толпупротолкался здоровенный гоблин.

– Отвези ее в наш холм. Проследи, чтобы ей обработалираны. Если она умрет, твоя голова будет на шесте.

Глаза гоблина глянули в лицо царя – и опустились. Но вкакой-то миг у него на лице читался неприкрытый страх. Царицу избил почти досмерти сам царь, но если она умрет, виноват будет гоблин-страж. Таким образом,царь будет чист от обвинений и сможет выбрать себе новую царицу сразу же. Еслибы он просто убил ее на глазах стольких знатных свидетелей, его могли бызаставить отказаться от трона или от жизни. Но она вполне была жива, когда онбережно переложил ее на руки шестерке. Если она умрет, руки короля останутсячисты от крови – метафорически.

Хотя маловероятно, чтобы царица гоблинов умерла. Гоблины –народ живучий.

Второй страж-гоблин, пониже и пошире первого, взял у Кураганож царицы и последовал за первым сквозь толпу. Кураг будет в своем правеказнить их обоих, если царица не выживет. Одно из первых знаний, которыеприобретают царственные особы, – это как переложить вину на другого.Переложить вину и сохранить голову. Очень похоже на сложную игру с Королевой Червейиз "Алисы в Стране Чудес". Скажешь не то, не скажешь то – и головутебе долой. В переносном смысле, а то и в прямом.

Кураг повернулся ко мне:

– Моя царица избавила нас от хлопот открывать мне жилу.

– Тогда давай к делу. Я теряю кровь, – сказала я.

Гален все еще держал меня за руки, и я поняла, что онзажимает раны.

Я взглянула на него:

– Гален, все в порядке. – Он продолжалдержать. – Гален, отпусти, пожалуйста.

Он посмотрел на меня пристально, открыл рот, будто собираясьвозразить, но ничего не сказал и медленно убрал руки, измазанные моей кровью.Но его давление уменьшило ток крови, а может быть, его прикосновение. Можетбыть, мне не показалось, что его руки несли прохладу, успокоение.

Он помог мне встать. Мне пришлось оттолкнуть его руки, чтобыстоять самостоятельно. Я расставила ноги, чтобы получше держать равновесие накаблуках, и повернулась к Курагу.

Стоя, я едва доходила ему до груди. Сидхе почти все высокие,но большие гоблины действительно огромны.

Ффлур встала за мной вместе с Галеном, Рисом и Дойлом. Холодстоял в стороне, и малыш-гоблин свисал из его руки. Вокруг нас собралась толпа:сидхе, гоблины, прочие, но я смотрела только на царя гоблинов.

– Хотя я приношу тебе извинения за неучтивость моегоподданного, – сказал Кураг, – но я не могу предложить тебе своюкровь, не получая ничего взамен.

Я протянула ему правую руку, а левую – красному рту у негона груди.

– Тогда пей, Кураг, царь гоблинов.

Правую руку я подняла как можно ближе к главному рту. Отподъема руки так высоко у меня слегка закружилась голова. Левую руку я поднеслак открытому рту на груди, и эти губы сомкнулись вокруг моего запястья, языкстал вылизывать рану, освежая кровь. Этот язык был мягкий и человеческий,совсем не такой, как кошачий шершавый язык маленького гоблина.

Кураг наклонил голову к моему запястью, тщательно избегаяпускать в ход руки. Действовать руками – это было бы грубой и откровеннойсексуальной увертюрой. Этот язык был шершавый, как наждак, даже грубее, чемязык маленького гоблина. Он царапнул рану, и я тихо застонала. Рот на груди ужеприжался к ране и сосал, как младенец из бутылочки. Язык Курага лизал, пока непошла ровным потоком свежая кровь. Когда он сомкнул губы, моя рука почтиисчезла в них. Болезненно прижались к коже зубы царя, когда он стал засасывать.Рот на груди вел себя куда вежливее.

Губы Курага сомкнулись плотно, и когда я привыкала ксосанию, его зубы вспахивали мне рану, а язык болезненно шлифовал ее. Онработал над раной долго. Как на состязании по питью пива: стараешься вылакатькак можно больше и чтобы тебя не вывернуло.