себя активным пособничеством ГПУ и участием в обновленческом расколе в 1922–1923 годах. За верное и продолжительное служение советскому правительству и органам госбезопасности Алексий Симанский постоянно получал свои тридцать сребреников: правительственные ЗИС, дачу, отдых в Крыму, круизы на комфортабельных пароходах, спецвагон для железнодорожного передвижения, продовольственное и медицинское спецобслуживание… Все руководители сталинско-брежневской церковной иерархии награждались за заслуги в деле строительства коммунизма орденами, медалями и почетными грамотами, в том числе и от КГБ СССР. Патриарх Алексий I стал рекордсменом среди советских архиереев по орденам: 4 ордена Трудового Красного Знамени! Воистину — секта «отцов Звездониев»!

Раскрытие только малой части архивов КГБ со всей очевидностью показало, что «красная» патриархия под прикрытием богослужебно-религиозной деятельности фактически являлась подразделением 5-го управления КГБ, одна из функций которого состояла в прославлении земного сатаны, «великого отца и учителя всех времен и народов». Не верите? Тогда послушаем описание встречи со Сталиным 10 апреля 1945 года патриарха Алексия I и митрополита Николая:

Полные счастья видеть лицом к лицу того, одно имя которого с любовью произносится не только во всех уголках нашей страны, но и во всех свободолюбивых и миролюбивых странах, мы высказывали Иосифу Виссарионовичу нашу благодарность… Беседа была совершенно непринужденной беседой отца с детьми.

Отцом патриарха-первосвященника РПЦ оказался не Иисус Христос, а исчадие ада в образе «Великого Вождя». А вот отрывок из заупокойной службы патриарха Алексия по сатане во плоти:

Великого Вождя нашего народа Иосифа Виссарионовича Сталина не стало. Упразднилась сила великая, общественная: сила, в которой народ наш ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет. Нет области, куда бы ни проникал глубокий взор великого Вождя… Ни один вопрос, с которым бы мы к нему обратились, не был им отвергнут; он удовлетворял все наши просьбы. Память о нем для нас незабвенна…

Вы думаете церковь покаялась за осанну главе бесовского режима, сатурнински сожравшего десятки миллионов граждан собственной страны? Вы думаете, что в период развенчания культа личности иерархи поддержали власть предержащую? Как бы ни так: церковь осталась верна незабвенной памяти своего духовного отца — «Великого Вождя». «Служители культа» остаются преданы «культу» своего духовного Отца-Основателя по сей день… Как я уже писал, в недрах РПЦ все еще бродит идея о канонизации Сталина… Я уже говорил о неразрывной связи РПЦ с органами безопасности. Эта связь восходит к секретной инструкции ВЧК 1922 года, в которой «органам» предписывалось вербовать православных священнослужителей, чтобы они стали «вечными рабами ЧК». Из «Доклада помощника уполномоченного секретного отдела ВЧК об агентурной и осведомительной работе среди духовенства за 1921 год»:

1. Пользоваться в своих целях самим духовенством, в особенности занимающим важное служебное в церковной жизни положение, как то архиереями, митрополитами и т. п., заставляя их под страхом суровой ответственности издавать по духовенству те или иные распоряжения, могущие быть нам полезными, например: прекращение запретной агитации по поводу декретов, закрытия монастырей и т. п.

2. Выяснить характер отдельных епископов, викариев, дабы на черте честолюбия разыгрывать разного рода варианты, поощряя их желаниям и замыслам.

3. Вербовать осведомителей по духовенству предлагается после некоторого знакомства с духовным миром и выяснением подробных черт характера по каждому служителю культа в отдельности. Материалы могут быть добыты разными путями, а главным образом, через изъятие переписки при обысках и через личное знакомство с духовной средой.

Материальная заинтересованность того или иного осведомителя среди духовенства необходима, при том же субсидии денежные и натурой без сомнения их будут связывать более с нами и в другом отношении, а именно в том, что он будет вечный раб ЧК, боящийся расконспирировать свою деятельность.

Правда, способ довольно ненадежный и могущий быть полезным только в том случае, когда объект для вербовки слабохарактерный и безвольный.

Масштабы слияния церковных и чекистских должностей и задач, стоящих перед РПЦ и КГБ СССР, можно оценить по рассекреченной части документов, хранящихся в Центральном архиве КГБ СССР. Это — обязательное включение в церковные организации и делегации «агентов органов КГБ из числа религиозных авторитетов, священнослужителей и технического персонала», которым предписывалось влиять на решения Всемирного Совета Церквей и Христианской Мирной Конференции, а при необходимости, компрометировать некоторых их деятелей. Это — обязательное написание и рецензирование Посланий Патриарха. Это еще составление и передача в КГБ отчетов церковных иерархов, еще — поручения политико-стратегического характера: «В рамках совместного плана со Службой „А“ ПГУ КГБ СССР по оказанию выгодного Советскому Союзу влияния на клерикальные круги Запада через ведущую агентуру органов КГБ по религиозным каналам осуществлялся комплекс акций по воздействию на общественно-политический кризис западноевропейских стран» (1981 г.). и т. д., и т. п.

Слившаяся с КГБ сергианская иерархия была в принципе неспособна заботиться об интересах верующих. В 1961 году руками патриарха Алексия I и будущего патриарха Пимена всё духовенство было полностью отстранено от влияния на хозяйственно-административную жизнь церкви, так что приходские священники стали наемными работниками у сформированных советскими исполкомами «двадцаток» учредителей приходов, каковыми на самом деле являлись не верующие, а зачастую ветераны КПСС и КГБ. В результате по требованию властей так называемая «двадцатка» могла в любой момент закрыть храм или расторгнуть договор с политически нелояльным священником и сделать его по сути безработным. В 60-е годы лишались места пастырского служения даже за то, что выдавали характеристики молодым верующим для поступления в разрешенную Духовную семинарию. А архиепископ Пимен (Извеков), бывший одним из главных проводников внедрения в церкви этого безбожного порядка в 1961 году, получил в награду от социалистической Родины звание митрополита, орден Трудового Красного Знамени и вторую по значимости кафедру — Ленинградскую, а позднее был продвинут в патриархи.

На страницах «Аргументов и фактов» № 8 за 1992 год один из гэбистов рассказал, что почти все сановные церковники «работали либо на Московское УКГБ, либо на союзный КГБ».

Священников, не желавших сотрудничать с тайной полицией, но и не занимавшихся политикой вообще, репрессировали только за то, что они хотели добросовестно исполнять свои пастырские обязанности. Наиболее показателен здесь пример отца Александра Меня, много лет притесняемого своим церковным начальством. И подобных примеров немало. Когда священников и мирян наказывали за «чрезмерную» религиозную активность, Московская патриархия не только не ходатайствовала за них перед родной ей властью, но и отмежевывалась от них, письменно опровергала факты преследований за веру, чем еще больше развязывала руки карательным органам для подавления религии.

Весьма знаменательна характеристика архиереев РПЦ, данная Советом по делам религий при