на крайнем пороге дружбы», Солас соврал. Дружеские связи всё-таки весьма ненадёжный способ давления, «жертва» продолжает сохранять достаточно большую независимость. А вот любовь или хотя бы увлечение — совсем другое дело. Через такую эмоциональную привязанность успех воздействия намного выше.

Когда мужчина окончательно пришёл к выводу, что вероятность провала новой операции по поимке беглеца почти полная, он решил пойти на хитрость, до которой советники никогда не додумаются, поскольку слишком уж твердолобые в плане морали. Его же план хоть и был в некотором роде мерзок, но весьма прост: привязать Безумца к одной из юбок Инквизиции. То, что подобное может получиться, эльф не сомневался, поскольку был уверен, что в хромом маге и поныне преобладает родная человеческая природа, а не скверна. А значит, ему до сих пор присущи людям (да и не только людям) слабости. Влиять на кого-то через постель — способ древний как мир и при этом весьма незатратный. Поэтому Лорд Обмана со стажем, исчисляемым тысячелетиями, посчитал кощунством не воспользоваться такой возможностью.

Его выбор Сестры Соловей так же был весьма продуманным. Во-первых, она умна, рассудительна, не столь категорична по отношению к беглецу, как Кассандра, а, главное, сама имеет страсть к хитростям. Если даже она хоть о чём-то догадается, то, весьма вероятно, не побрезгует и продолжить задумку эльфа. А, во-вторых, она, для человеческой женщины, разумеется, весьма привлекательна и хороша собой. Только образ ужасного Канцлера мешал окружающим озвучивать эти мысли вслух. Но в данном случае весь этот «хладнокровный профессионализм» был даже очень к месту. Какой любопытной натуре, кем и был носитель метки, не хотелось бы узнать, кто скрывается под капюшоном Канцлера Инквизиции?

Но главным достоинством своего маленького ухищрения знаток Тени назвал отсутствие, как он думал, ощутимых последствий в случае провала. Это всего лишь дополнительный план, посторонние, даже советники, о нём не узнают. Так что в случае, если Лелиана не справится с невольной ролью наживки и «рыбка» сорвётся с крючка, ничего не произойдёт, они оба просто забудут нынешний разговор, будто его никогда и не было, и вернутся к основному плану поимки. Конечно, ещё был риск того, что всё пойдёт наперекосяк и влюбится не он, а она. Однако как бы Солас ни старался (всё-таки беглец уже не раз сумел удивить самого Ужасного Волка), но всерьёз начать воспринимать подобное развитие событий так и не смог. Он размышлял с чисто мужской логики: что человеческих женщин может привлекать в мужчинах? Ну, в первую очередь, это, разумеется, физические качества: сила, атлетическое телосложение. Во вторую — красота лица. Всё-таки красота неотъемлемая часть первого впечатления.

Наглядный пример такого естественного женского отбора является их командир. Мало, что было выставлено на обозрение общественности из его биографии, ещё меньше — о самой его личности, но это совсем не останавливало его воздыхательниц, которые млели от одного вида сурового при общении с подчинёнными Резерфорда. Лелиана, конечно же, радовалась. Ведь чем больше поклонницы среди аристократии шлют ему любовных писем, тем больше у неё как у Тайного Канцлера появляется лазеек для давления на их семьи. Однако сам бедный запуганный таким вниманием Каллен даже в общественных местах боится появляться.

Соласа, как и остальных приближённых к Совету, конечно же, забавило такое поведение их бравого командора, однако он всё-таки понимал чувства Каллена, его даже некоторое отвращение. Ведь когда однажды, после пробуждения уже в этом новом усмирённом мире, эльф решил заглянуть к долийцам, то он оказался в похожей ситуации. То, что Солас отличается от нынешних эльфов, люди обычно не замечали, но вот его «собратьям» это сразу бросалось в глаза. Он выше среднестатистического эльфа, шире в плечах, а за этим следовало и его гораздо более массивное телосложение. Однако неповоротливым громилой его нельзя было назвать. Ведь его походка оставалась столь же по-эльфийски изящной, даже больше — его выправкой, осанкой и подобным полным контролем над собственным телом обзавидуется любой долиец-охотник. Разумеется, сейчас все эти необъяснимые отличия Солас научился скрывать под своей излишне мешковатой, в чём-то даже неудобной одеждой. Однако тогда он ещё не предполагал, что нынешние недо-эльфы настолько изменились. Именно поэтому его появление в долийском клане наделало шуму. Долийки, воспитанные с мыслью, что чем сильнее и выносливей отец, тем способнее и здоровее от него родится потомство, конечно же, не упустили из виду появление такого чужака. Вспоминая их похотливые взгляды, Солас и поныне передёргивался от искреннего отвращения. Они приняли его за ненавистного городского, они абсолютно не знали его, но всё равно только традиция, запрещающая половые отношения до свадьбы, помешала им в ту же ночь попытаться затащить его в постель.

Поэтому, следуя логике, знаток Тени почти точно был уверен, что в его нынешнем плане подобных ошибок произойти не должно. Безумец абсолютно не был красив телом — тощий и щуплый. «Мумии в Неварре и то живее выглядят. А эта ещё ходить умудряется», — дал краткую характеристику Бык в своём отчёте, правда, не без утрирования. Лицом тоже не вышел — мертвецки белый цвет истощённого лица и невозможный для живых цвет глаз уж точно обаяния не придавали, пугали только.

Однако была и в ярой уверенности эльфа червоточина в виде слова «почти». Поскольку Волк признавал, что женская логика была за гранью даже его понимания…

Глава 11. Небывалый ученый

Когда погружаешься под водную гладь, оказываешься будто в другом мире, будто в Тени. Теряются все звуки привычного мира, но и полностью не исчезают, а, смешавшись с новыми звучаниями, становятся единой песнью водного массива. Глаза также не перестают видеть, просто застилаются пеленой воды, через которую даже знакомые объекты верхнего мира будут казаться чужими, навечно заброшенными. И, пожалуй, главное сходство подводного мира и Тени заключается в том, что обе эти удивительные среды смертельны для человека: переоцени свои силы, задержись — и ты уже не жилец.

Неизвестно, как физически ощущается Тень. Ходил ли он там, как по земле, парил ли, словно птица в небе, или поддался невесомости, как под водой — он не помнил. Но как раз для Безумца невесомость и была главной особенностью подводной среды. Именно она может дать ощущение единения всего тела. Когда водный массив поглощает, ты больше не делишься на части. Ноги не ноют от трудности долгих переходов, не болят поломанные кости, потому что больше не держат на себе весь вес. Руки не чувствуют давления вещей, которые они постоянно то удерживают, то переносят. А спина не гнётся от слабости и отсутствия