на совете его вид был самым вызывающим и что даже какой-то странный, но умный эльф-отшельник выглядел не в пример опрятнее и цивилизованнее его самого. Ведь он знал — он рискнул и прибыл в штаб Инквизиции исключительно по просьбе друга и менять себя и шутом прыгать перед святошами не собирался.

Как Варрик и предполагал, новость о таком эффектном и незабываемом возрождении точно убитого и уже забытого врага не могла оставить Защитника Киркволла в стороне. В своей весточке писатель не скупился на пёстрые описания произошедших по вине Корифея событий, так же поделился «потрясающей» правдой о его происхождении, а заодно и посмеялся над хозяевами той самой злосчастной тюрьмы в Виммарских горах, которые за тысячелетие даже не подумали о том, что слишком уж человекоподобное и магически подкованное порождение тьмы в, очевидно, тевинтерских тряпках является (О, чудеса!) тем самым тевинтерским магистром.

С этой новостью Гаррет решил бы тут же направиться к хоть и не другу, но единственному хорошему знакомому из Стражей — Логэйну. На то было две причины. Во-первых, Логэйн последние несколько лет как раз и занимался изучением произошедшего в тюрьме Стражей, разделив предчувствия Хоука о том, что от такой хорошей концовки истории, как окончательное убийство странного эмиссара тьмы что-то уж слишком скверно пахнет. Причём, как в переносном, так и в прямом смысле — порождения тьмы ужасно зловонные твари, а их трупы — тем более. Во-вторых, в рядах Стражей (особенно орлейских) пошли какие-то странные волнения. На фоне слухов о том, что среди террористов-смертников, напавших на Храм, были Стражи, такие волнения вне моровой период выглядят уж очень подозрительно. И, как недавно сообщил ветеран Пятого Мора, у него уже есть некоторые неприятные домыслы на эту тему.

Однако Хоуку эту встречу пришлось отложить, ведь вторая часть письма друга содержала информацию о, предположительно, ещё одном «том самом» магистре и просьбе именно в его поимке. Конечно, из-за наивысшего уровня секретности Варрик не мог раскошелиться на подробности, но намекнул, что со вторым магом всё ещё туманнее, чем с первым.

И вот Защитник прибыл в Скайхолд за этими подробностями, а сейчас стоял на совете и очень внимательно, но молчаливо слушал. Поначалу Хоук и не планировал долго тратить время на задание, «того самого» магистра он уже априори ненавидел всей душой, поэтому хотел как можно быстрее добраться до беглеца, скрутить (а лучше, чтобы больше не бегал, переломать ему что-нибудь) и передать гром-бабе — Искательнице — а самому уйти и больше не связываться с этим церковным гадюшником, пока они не опомнились и не повязали его самого.

Но первые предпосылки к корректированию своего изначально беспристрастного плана появились уже тогда, когда Варрик после прибытия друга устроил тому экскурсию по Скайхолду. Тогда-то на лице вечно хмурого Хоука промелькнули искренние эмоции удивления. Да, он слышал, что Инквизиция взяла под свою опеку магов, и те даже вроде не жалуются на содержание. Однако одно дело слышать от какого-нибудь, однозначно, пустословного торговца или трактирщика, и совсем другое — лично видеть, что лучше, чем в Инквизиции, маги живут только в Неварре или Тевинтере. И это под управлением Совета, члены которого отборные фанатики! Ну, или по крайней мере он так думал раньше. А когда Гаррет узнал, что в число самых доверенных людей Совета входят два мага (да ещё какие — чистокровный тевинтерец и странный эльф из-ни-от-куда), то окончательно убедился, что хоть и частично, но есть среди советников разумные люди. Почему «частично»? Да потому что ему уже сходу не понравилась воительница, одна из тех лизоблюдов — Искателей — которым хватило совести оправдать Мередит.

Именно это первое впечатление в дальнейшем и сыграло важную роль в оценке Хоуком своей задачи. Точнее, чем больше и чаще Кассандра вспоминала недобрыми словами объект его поисков, тем больше Гаррету этот неизвестный маг начинал нравится. Ведь как любит говорить Андерс: «Послушай церковника и сделай с точностью наоборот». Да и Варрик каждого проходимца кличкой не «награждает». Поэтому свои симпатию и даже зародившееся сочувствие мужчина не считал ошибочными. Слишком уж странные и порой нереальные сведения крутятся вокруг чудного хромого мага. Любопытному от природы Хоуку стало интересно. Больше он не был так категоричен в оценке «того самого». В этом вопросе он стал солидарен с другом. Всё-таки если бы хромой маг был точной копией Корифея, то давно бы уже перешёл на его сторону, а так — нет, до сих пор скрывается от обеих сторон конфликта.

Да и как признался Варрик: он пригласил друга не для силового решения вопроса, а надеялся, что они могут найти общий язык. Уверен отчего-то гном, что хоть беглец и тевинтерец (и какой ещё тевинтерец — древний!), он лучше многих расположен к дипломатии и вполне себе мирный, если, конечно, его не провоцировать, а то кончишь, как те же венатори в Убежище: бескровно, но с криками.

В дальнейшем совет прошёл без новых новостных потрясений, а поэтому его участники были заняты лишь подробной разработкой уже озвученных планов. Разумеется, разработка велась не с полными подробностями. Позднее, после отдыха, советники вновь соберутся в одиночестве и окончательно утвердят план их дальнейших действий. Заодно, может, к тому времени и новое донесение от агентов дойдёт, которое бы могло хоть сколько-то прояснить нешуточные события, происходящие в Денериме. Сейчас же пока что в основном выслушивались предложения от остальных.

Оставшееся время Хоук был столько же молчалив и безучастен. Несмотря на свои впечатления он пока не доверял ни одному из советников и до сих пор держал в голове план поскорее прекратить сотрудничество с Инквизицией, пока они ещё видят в нём Защитника, а не пособника террористу Андерсу, убийцу рыцаря-командора, а заодно и революционера, из-за действий которого и началась гражданская война между магами и храмовниками… (И ещё огромное множество ярлыков, которые на него навесили Искатели и любимая всеми Церковь). Именно поэтому мужчина не хотел выделяться и участвовать в планировании.

И всё же не выделяться не получалось. Однажды, отвлекаясь от обсуждения, Кассандра зыркнула на попавшего на глаза гнома. Взгляд женщины был страшен. Ненависть, злость, гнев, обида — всё это обернулось в желание отомстить за ложь. Теперь она грозила краснобаю Тетрасу и кандалами, и темницей, и реальным сроком заточения за «утрату доверия». Таких намерений напугался бы даже Варрик и уже бы поразмыслил над тем, что пора собирать вещички и сматываться вслед за другом. Однако гному очень сильно повезло. Ведь в момент угрозы взгляд Кассандры встретился со взглядом Хоука.