class="p1">Выше было сказано, что «хладнокровие маньяка ему не свойственно». Да, это правда. Однако не в том случае, когда угрожают его друзьям. Тогда Гаррет становился страшнее любого архидемона — такую дал ему характеристику Варрик в своей книге.

И именно с таким взглядом — страшным, холодным и кровожадным — из-под чёрных насупленных бровей и пришлось встретиться Кассандре. Хоук молчаливо, но весьма доступно дал ей понять: хоть одна реальная угроза его друзьям — и Искательница не жилец. Правда, никто и быстрой смерти не обещал. Наоборот, он жаждал показать, что не только Искатели в застенках своих крепостей умеют пытать.

Разумеется, за гордой воительницей оставалось слово, она не собиралась оставаться в униженных, но вот и противостоять угрозе не решалась. От такого взгляда даже по её спине пробежал холодок страха. Да, можно было успокоить себя тем, что против всей Инквизиции этот безбашенный маг не пойдёт. Но… Но кто его знает? Во-первых, кроме друзей ему терять нечего. Во-вторых, проверять на себе легендарные хладнокровие и кровожадность магов энтропии что-то не очень хотелось. В-третьих, это же Хоук, он был на хорошем счету у наместника Киркволла, его не трогала Мередит, и даже сам Аришок, как говорят, при их последней встрече ему уважительно кивнул несмотря на то, что такое выказывание уважения у кунари никогда не практиковалось.

От такого неожиданного напора Кассандра даже потеряла самообладание, отвела взгляд в сторону в поисках поддержки и тем самым уже наткнулась на взгляд Лелианы. Сестра Соловей, разумеется, сразу же заметила этот безмолвный конфликт, быстро сообразила, в чём дело, и в ответ соратнице только покачала головой, прося оставить Варрика в покое. Уж лучше она потом к гному для спокойствия воительницы приставит своего агента, чем на личном опыте сейчас они проверят, приукрасил ли Варрик в своей книге вспыльчивость Хоука.

Несколько лет назад Искатели грезили поймать Хоука и отправить его на суд, а лучше — сразу на виселицу, поэтому и вероятность, что Кассандра пришла за тем же, уж очень соблазнительно приближалась к стопроцентной. С чего бы Варрику на допросе было выдавать своего лучшего друга каким-то непонятным солдафонам? Поэтому, в понимании Канцлера, гном поступил весьма предсказуемо, и неожиданное, для остальных, появление Защитника её ничуть не удивило. На его месте она бы поступила точно так же, даже больше — прибила бы дознавателей, а в случае невозможности отступления — и себя, чтобы её знания наверняка не достались никому.

Кассандра приняла доводы обеих сторон, заодно и смирилась с тем, что в её наивной вере в слова гнома виновата она сама, поэтому решила замять это недоразумение. Заиметь на свою голову проблемы с ещё одним, как говорят мировые сплетни, малефикаром ей благоразумно хотелось меньше, чем разобраться с гномом-лжецом. И всё же несмотря на быстрое решение конфликта, Пентагаст до конца совета ловила на себе строгий взгляд Хоука. Надо же, ну, хоть в чём-то Варрик ей не наврал! Этот маг недоверчивей её самой.

Спустя какое-то время первый этап обсуждения дальнейших планов наконец-то подошёл к концу. «Наконец-то», потому что совет был созван рано утром, и никто не успел позавтракать. Теперь же у них появилась эта возможность. Первым покинул собрание именно Гаррет, точнее буквально вылетел озлобленным за дверь. Была бы дверь габаритами поменьше, то он бы и не поленился открыть её с ноги.

— Я же вам говорил, что он неуравновешенный. А вы ещё в качестве Инквизитора его рассматривали, — буркнул всё ещё обиженные за прошлые слова Каллен.

Наверное, командир предполагал, что за такую нелесную оценку всё-таки долгожданного гостя он будет осуждён, как минимум должна была поругаться Жозефина, но мужчина никак не ожидал, что его слова обидят вечно весёлого гнома.

Многие говорили, что дружба между Варриком и Гарретом невозможна, поскольку они крайне различны в характерах, однако всё же в одном они уж точно были похожи: горой стояли за своих друзей. Разумеется, тот, кто лучше всех знал Хоука, заметил изменения в его поведении. Он стал ещё более раздражительным, чем когда они виделись в последний раз. А уж тем более это не идёт ни в какое сравнение с тем, каким был маг при их первой встрече. Сказкой Варрик рассказывал в Висельнике о том, что Защитник в те уже далёкие дни даже умел улыбаться. Редко. Но умел.

Но в этих изменениях гном бы в последнюю очередь стал винить самого Гаррета. Озлобиться на весь мир он не желал, но так вышло. Ведь скорее сам мир решил озлобиться на него, учитывая, сколько всего его друг был вынужден пережить и скольких потерять. И не только из-за смерти…

Варрик с улыбкой вспоминал, какое застолье устроили они с друзьями в Висельнике, когда у них наконец-то общими усилиями получилось сломить упёртого Хоука и заставить его наконец-то уже признаться в чувствах Мерриль. Это, однозначно, было победой. Даже Фенрис, хоть и бухтел про эльфийку всякое (про Защитника не бухтел — уважал, а потом зауважал дважды, получив от него по морде, когда их очередной спор перешёл в добротную драку), но признавал, что никто лучше заботливой, но наивной Маргаритки не сможет пронять твердолобого Хоука. Причём в хорошем смысле. Все отмечали, что их близость меняла его в лучшую, в более человеческую сторону. Он вновь даже улыбаться научился. Да-да, Варрику опять никто не поверил, но это было правдой.

И вот, казалось бы, дни приключений подошли к концу, командир их слишком чудной команды помог каждому из них, даже в том, что должно было быть выше его сил, а они в ответ помогли найти почти потерявшему себя из-за смерти родных человеку новое место в жизни. Да там не просто увлечение, а целая «любоф» — взахлёб смеялись потом они всей компанией за очередным застольем. Однако не прошло и спокойных нескольких лет, как прискакала полоумная Мередит под ручку с Орсино, за ними и Андерс, чтоб ему пусто было, запрыгал и напрыгал на все их головы огромный ворох проблем, от которых мир и поныне выгребстись не может.

Но обиднее-то всего то, что случившееся опять взвалили на плечи Хоука. Поэтому когда кровавый переполох в Киркволле стих, пришлось ему, бросив всё и всех, ударяться в бега, обрывать все связи, чтобы церковникам даже в голову не пришло добраться до него через друзей, а уж тем более — возлюбленную. По той же причине потом Варрик в своей книге особых подробностей о Мерриль не писал. За других не страшно: Андерс умел скрываться лучше Хоука, остальным ничего