Джейк выпустил поручень и нырнул за Чиком. Он не виделничего, кроме обведенных золотом глаз косолапа.

– Нет, Джейк!– хором взревели Роланд и Эдди, каждый со своейстороны провала, оба – слишком далеко для того, чтобы не просто смотреть, но ичто-то предпринять.

Джейк грудью и животом ударился о металл. Ранец у него наспине подпрыгнул; мальчик услышал стук собственных зубов – звук, с каким шар вкегельбане разбивает плотный строй кеглей. Дохнул ветер. Джейк вместе с нимринулся вперед и качнулся в пропасть, обхватив правой рукой опорный прут, левойстараясь дотянуться до Чика. Косолап сорвался и, падая, сомкнул челюсти напротянутой к нему руке Джейка. Кисть мальчика немедленно обожгла мучительнаяболь. Джейк пронзительно вскрикнул, но удержался: голова опущена, правая рукаобвивает прут, колени что есть силы упираются в отвратительно гладкуюповерхность. На левой руке мальчика, устремив вверх остановившийся взглядобведенных золотой каемкой глаз, висел Чик. Джейк увидел: по морде косолапа вдольщек тонкими ручейками стекает кровь – его кровь.

Потом снова налетел ветер, и Джейк заскользил в пустоту.

Страх Эдди как рукой сняло. Взамен пришло уже знакомоемолодому человеку странное, но желанное бесстрастие. Он с лязгом бросилинвалидное кресло Сюзанны на покрытый трещинами бетон и резво припустил поопорному кабелю, позабыв про поручень. Джейк вниз головой висел над пропастью,на его левой кисти пушистым маятником раскачивался Чик. А правая рукамальчугана медленно сползала к краю.

Эдди широко расставил ноги и резко сел. Незащищенные яичкипребольно вдавило в промежность, но на секунду даже эта невыносимая больпоказалась ему вестью из далекой страны. Одной рукой он вцепился Джейку вволосы, другой ухватился за лямку ранца. Он почувствовал, что и сам начинаеткрениться вперед, и на один страшный миг ему почудилось: вот сейчас все онисорвутся и полетят вниз, словно гирлянда из маргариток.

Выпустив волосы Джейка, Эдди крепче сжал лямку ранца, отдуши надеясь, что тот куплен не на дешевой распродаже. Свободной рукой Эддилихорадочно нашаривал над головой поручень. Одно бесконечно долгое мгновениеони с Джейком и Чиком медленно съезжали в брешь, потом молодой человек нашелперила и мертвой хваткой вцепился в них.

– РОЛАНД! – заорал он, срывая голос. – НЕ МЕШАЛО Б ЧУТОКПОДСОБИТЬ!

Но Роланд был уже рядом. Он нагнулся, и Сюзанна, сидевшая устрелка на закорках, сцепила руки у него на шее, чтобы не нырнуть в пропасть.Подхватив Джейка одной рукой под мышки, Роланд потянул его кверху. Едваоказавшись на опорном пруте, мальчик прижал к себе трясущееся тельце Чика.Левую кисть Джейка то нестерпимо жгло, то пронизывало ледяным холодом.

– Пусти, Чик, – задыхаясь, выговорил он. – Теперь можно, мы…в безопасности.

На один ужасный миг мальчику почудилось, что косолап никогдане отпустит его. Потом челюсти Чика медленно разжались, и Джейк смог вызволитьруку – окровавленную и помеченную кольцом темных дырочек.

– Чик, – еле слышно пискнул косолап, и Эдди с удивлениемувидел, что странные глаза зверька полны слез. Чик вытянул шею и окровавленнымязыком лизнул Джейка в лицо.

– Ничего, – утешил Джейк, зарываясь лицом в теплый мех. Он исам плакал, его лицо было маской потрясения и боли. – Не переживай, всенормально. Ты ничего не мог поделать, я не обиделся.

Эдди медленно поднимался на ноги. Лицо у него былогрязно-серым, землистым; ему казалось, что кто-то залепил ему между ног шаромдля игры в кегли. Левая рука Эдди тайком подобралась к паху и ощупала его,определяя, велик ли нанесенный урон.

– И хирургу, блин, платить не надо, – хрипло выговорилмолодой человек. – Халява!

– Ты намерен лишиться чувств, Эдди? – осведомился Роланд.Новый порыв ветра сорвал с него шляпу и бросил в лицо Сюзанне. Та поймала ее инахлобучила Роланду на самые уши, отчего стрелок стал похож на деревенскогодурачка.

– Нет, – огрызнулся Эдди. – И рад бы, да…

– Лучше поглядите на Джейка, – перебила Сюзанна. – Онистекает кровью.

– Да ну, ерунда, – поспешно возразил Джейк и попыталсяспрятать руку, но не успел, и Роланд осторожно взял ее в свои. Мальчик получилпо меньшей мере дюжину глубоких колотых ранок в тыл кисти, ладонь и пальцы.Определить, целы ли кости и сухожилия, было невозможно, пока Джейк непопытается согнуть руку, однако время и место никак не располагали к экспериментамтакого рода.

Роланд посмотрел на Чика. Косолап посмотрел на стрелка.Выразительные глаза зверька были печальными и испуганными. Он не сделал никакойпопытки слизать кровь Джейка с оставленных его зубами отметин, хотя это было бытолько естественно.

– Оставьте его в покое, – сказал Джейк и покрепче обнял Чиказдоровой рукой. – Он не виноват. Виноват я, забыл про него. Его сдуло ветром.

– У меня и в мыслях нет обижать его, – успокоил мальчикаРоланд. Стрелок нисколько не сомневался в том, что косолап не бешеный; тем неменее, в его намерения не входило, чтобы Чик, уже случайно отведавший кровиДжейка, и дальше лакомился ею. Что же до иных хворей, какие могли водиться вкрови у Чика… это, в конце концов, по обыкновению должно было решить ка.Роланд выпростализ-под рубахи угол шейного платка и вытер Чику губы и морду.

– Вот так, – сказал он. – Молодчина. Хороший мальчик.

– Чик, – тихо и невнятно повторил косолап, и Сюзанна,наблюдавшая за происходящим поверх плеча Роланда, могла бы поклясться, чторасслышала в голосе зверька благодарность.

Мост качнулся под яростным напором ветра. Погода портилась,и быстро.

– Эдди, надо уходить отсюда. Ты можешь идти?

– Нет, масса, моя ходи нет; моя ползи. – Боль между ног и внизу живота все еще была сильной, но не такой, как мгновение назад.

– Добро. Ну, тронулись. Да поспешайте.

Роланд повернулся, занес ногу, собираясь шагнуть, и замер.На другой стороне провала стоял, бесстрастно наблюдая за ними, какой-точеловек.

Он появился, пока общее внимание было сосредоточено наДжейке с Чиком. За спиной у новоприбывшего висел то ли самострел, то лиарбалет. Голова была повязана ярко-желтым шарфом; концы шарфа полоскались насвежеющем ветру, как вымпелы. В ушах болтались большие золотые кольца скрестами в центре. Один глаз прикрывала белая шелковая повязка. Лицо пестрелобагровыми болячками, гноящимися или покрытыми струпьями. Человеку этому моглобыть и тридцать, и сорок, и шестьдесят. Одну руку он держал высоко над головой.В руке было зажато что-то, чего Роланд не мог разглядеть; угадывалась толькоформа предмета, слишком правильная для камня.

Позади сего видения в меркнущем свете дня с какой-тозловещей четкостью вставал город. Вглядевшись в сумрачные ущелья и каменныелабиринты позади сгрудившихся на самом берегу кирпичных зданий (несомненно,складов, давным-давно под метелку очищенных мародерами), Эдди впервые понял, дочего же несостоятельными, до чего чудовищно глупыми были его мечты и упованиянайти здесь помощь. Теперь он видел разбитые фасады и проломленные крыши,неопрятные птичьи гнезда на карнизах и в зияющих оконных проемах без стекол;теперь он позволил себе почувствовать дыханиегорода – и то были отнюдь неароматы тех сказочных приправ и пряных лакомств, что мать иногда приносила измагазина Забара; Лад дышал смрадом полусгоревших матрасов, залитых сточнымиводами. Эдди вдруг понял Лад – увидел насквозь, до донышка. Ухмыляющийся пират,который появился на мосту, покуда их внимание было поглощено другим, видимо,представлял собой самый близкий эквивалент мудрого старого эльфа, какой былвозможен для этого разгромленного умирающего города.