Обернулся к Олегу: кресло на колесиках, но в пацане-то килограммов семьдесят, не меньше, лучше вдвоем. Зацепился взглядом. И не двинулся, не заговорил.

— Как он тебе, — приглушенно, без выражения спросил Олег, — мой парень?

— Умный, — отозвался в тон Виктор, — шустрый, быстро учится. Хороший. Правда.

— Зачем ты его привез?

Пожал плечами:

— Он мой секретарь.

— Почему именно он — твой секретарь?

Олег не повышал голоса, но красные усталые глаза ужесточились, заострились — клинок, приставленный к горлу, не иначе. Виктор вздохнул:

— Так получилось. У меня уволилась секретарша, я срочно искал новую — и увидел на одном мероприятии Женю. Дерзкого, сообразительного, хорошего парня. Решил его попробовать, пригласил на собеседование… Знаешь, я ведь и не догадался сразу, что он твой сын. Хотя вы похожи, конечно.

Взялся за пружинящую дутую спинку кресла. Олег не трогался с места:

— Хорошо, если ты не хочешь понимать, сформулирую по-другому. Он тебе нужен, только чтобы надавить на меня — или еще чтоб было кому в нужный момент нажать какую-нибудь кнопку?

Виктор выпрямился, подобрался. Смотри ему в глаза, у него нет никакого преимущества перед тобой, а у тебя — ни малейшего основания ни для страха, ни для вины. Бросил вполголоса:

— Может, не будем переговариваться через голову? Проснется.

— Не проснется, — возразил Олег.

Но все же взялся за поручни, и вдвоем они откатили спящего Женьку к дальней стене диспетчерской; разумеется, тот и не шевельнулся. Затем оба взяли себе по креслу и вернулись к монитору.

— Я тогда делал все, чтобы тебя вытащить, — негромко заговорил Виктор. — Тебя и тех других ребят. На момент, когда ты бежал, уже была готова апелляция, пересмотр дела, вас отпустили бы прямо из зала суда. Ты не знал, конечно, да и не было смысла держать тебя в курсе. Это же самый разгар кризиса, время, когда никто ничего не понимал, все зависало, продвинуть что-либо по чиновничьим инстанциям казалось практически невозможным… После твоего побега все встало еще на несколько лет, прежде чем мы добились реабилитации «Нашей свободы».

— Ну извини, — саркастически пробормотал Олег. — Это было давно. И то был вообще не я.

— Я знаю.

Кликнул на главное диспетчерское окно. Данные по комбинатам росли стабильно, перемигиваясь цифрами после запятой, разноцветные кривые на графиках подрагивали, как волны, пока еще намного ниже пурпурной ватерлинии, но заметно выше, чем в прошлый раз, когда Олег только-только наладил систему. Пожалуй, надо немного сбавить обороты, это куда правильнее, чем если придется в какой-то момент вообще их приостанавливать. Последнее, по идее, не проблема, твоя аш-два-о — не реакция распада, теоретически ты можешь в любой момент остановить процесс и запустить его снова, как только будут достигнуты все договоренности, налажены коммуникации и каналы сбыта.

Ключевое слово «теоретически», да. Все выводы основаны только на данных испытательных дублей, и Химик, помнится, был не вполне удовлетворен их результатами. Неплохо было бы сейчас задать ему пару вопросов… Черт. Так или иначе, проводить переговоры надо при работающих комбинатах, точка. В движении, в процессе, в весне. Остановка — крайняя мера, отступление с позиций, почти поражение. Где они там, эти чертовы тормознутые термоядеры?!

— Держите, — сказала Анна. — Поставила полный чайник, долго закипал.

Протянула обоим по чашечке кофе. Лишнее, тебе сейчас по определению не может захотеться спать. Виктор вдохнул ядреный, чуть химический запах из чашки — и внезапно на него обрушилась разом вся накопленная за последние дни усталость: так летит ко всем чертям, разряжаясь в момент, старый аккумулятор. Взять себя в руки, выпить кофе, взглянуть на трепещущие графики на мониторе, открыть окно почты. С этого, между прочим, стоило бы начать.

Они уже были здесь. Письмо пришло, и давно, почти семь минут назад. Они предлагали встретиться — как ты и планировал. Все до сих пор шло по плану, безупречно и правильно.

— Они приедут сюда? — тревожно спросила Анна из-за твоего плеча.

— Нет, конечно, — отозвался Виктор. — Они приедут туда, куда нам надо. Сейчас напишу.

Многих раздражает, когда у них читают через плечо с монитора. Тебя — нет. Прекрасный способ экономить время, ничего не объясняя дополнительно.

— Виктор?! — чуть не крикнула Анна. В последний момент сорвалась на шепот, оглянувшись на спящего Женьку.

— Почему там? — отрывисто бросил Олег. — Ты вообще соображаешь? А если они начнут стрелять?!

— Именно потому, что там — не начнут.

Отправил письмо и чуть отъехал от монитора в ожидании ответа. Крутнулся в кресле; Анна слегка попятилась. Олег сидел в соседнем кресле, повернувшись в твою сторону и не догадываясь уступить женщине место, как, впрочем, и ты сам. Хорошо. У вас есть пара минут для экстренного совещания. Только по делу и по сути, в точности как когда-то.

— Я поеду с тобой, — сказала Краснова.

Именно то, чего ты и ожидал от нее услышать, а если не услышал бы, то предложил бы сам: сопровождающий необходим, и не расталкивать же мальчика, в самом деле. Кивнул, и она быстро глянула на Олега — напрасно, вхолостую, мимо его припухших сосредоточенных глаз. Не возразил, не начал отговаривать, не вызвался ехать вместо нее; не дождавшись ничего подобного, развернулась и скрылась за дверью. Через минуту, когда ты выйдешь тоже, она будет готова и в полном порядке. Один в один — как тогда, минус возня с прической.

— А я, значит, остаюсь на хозяйстве, — усмехнулся Олег, не проводив ее взглядом. — Нажимать, если что, на кнопку. Правильно?

— Правильно, — сказал Виктор. — А ты боялся, что это будет Женька.

— Не рассчитывай. Ну, давай. Показывай, на какую именно.

* * *

— Как мы туда попадем? — спросила Анна. — И как они туда попадут?

— Они пускай сами решают свои проблемы, — отозвался Виктор. — А мы въедем через центральный вход.

Глянула удивленно, но промолчала, не спросила. Она не так еще посмотрит, когда поймет, узнает. Впрочем, вот это как раз тебя совершенно не волнует.

Машина Химика лавировала по лесным тропам, прорезая фарами люминесцентные конусы в темноте: еще раз налево, и должны вырулить на грунтовую дорогу, по которой он вез вас с Женькой к базе в тот раз. Выбираться на шоссе бесполезно, сто процентов, оно под завязку забито мертвыми автомобилями, словно консервная банка производства местного рыбзавода. Придется ехать по лесу, а затем напрямик через город и дальше вдоль берега. Хорошо, что ты запоминал тогда путь. И что Химик — где он теперь, тот Химик? — собрал себе такую стильную и презирающую бездорожье зверюгу.

По лобовому стеклу хлестнула ветка, весенняя, влажная. Оставила с той стороны два клейких листочка, против света фар лишенных цвета, темных и фигурных, как в театре теней.