href="ch2-788.xhtml#id484" class="a">[788]

Пашни отцовские древле Вергилий несчастный утратил,

И по домам городским был в положенье слуги.

Будучи изгнан, Овидий у гетов в краях поселился

И от отчизны вдали варварский вытерпел гнет.

В граде Тарпейском Гораций подвергся зависти лютой,

Был лишь один Меценат истинным другом ему.

Я же, кто в мире германском поэт поистине первый,

Я, во многих стихах край прославлявший родной,

В добрых хваливший добро, а в порочных клеймивший пороки,

10 Чтобы в потомстве стяжать благодарящую песнь, —

О я несчастный, как часто был кривдою лживою ранен,

Алчущей рьяно пятнать жизнь без порока мою.

Может быть к лучшему бог все это мне уготовил,

Чтобы у жизни моей чистою слава была.

К бедствиям ныне моим прибавляется страшная тяжесть,

Чтобы на ложе моем сам я крутился без сил.

И вот лежу я, несчастный, друзьями покинутый всеми,

Бедность терзает пока вместе с заразой меня.

Верно, что истинный друг себя проявляет в несчастье,

Кто незнакомым еще мне среди радостей был.

Ты единственный, кто отвратить мои беды сумеешь,

О Фуземанн, ты одно в бедах целенье мое.

Просит Муза моя, кто тебя до небес превозносит,

Пообещай, что на стол сумма мне будет дана,

Если не сделаешь, пусть все убранство пойдет на продажу,

Чтобы хоть скудную мне пищу оно принесло.

2. О враче Мегере к своему врачу[789]

Есть у Мегеры-врача свой обычай, когда помогает

Страждущим он и они деньги не щедро дают, —

Сразу он чаши готовит, болезнь приносящие снова, —

Так медицина берет прибыль двойную свою.

Этого ты, Николай, со мною не делай, прошу я,

Сердце чтоб грозный твое не поразил Аполлон.

3. К Георгу, герцогу Баварии, когда он назначил мне ингольштадскую стипендию[790]

Лир италийских касаться и с певчими метрами струны

Вместе сливать, как и песни, что только Тирренскому морю,

Адрию также еще дарованы, где вдохновеньем,

Феб, речистым поэта ты будишь варваров души;

В песнях ученых не мне состязаться на струнах с тобою,

Только ближним ты занят и хладного ты избегаешь

Неба, что древле Аркадской виною отмечено было.

Вот почему, ненавистен тебе, ни треножник, ни ладан

Не принесу я, что храмы хранят под дельфийскою кровлей.

10 Мне подобает всегда в песнопенье моем Аполлона

Звать по обычью, кому служит Истр величайший теченьем,

Норика также поля, ближайшие к Альпам Ретийским,

Цепь Герцинская гор и Цеций, в сражениях ярый,

И кого властелин Палатинских чертогов на Рейне

Соединенного кровной своей пусть объемлет любовью,

Под водительством чьим молодежь германцев в триумфах

Сделалась грекам равна, италийское часто оружье

Подавивши, когда берег Рейна кровью струился.

Кровью авзонской Дунай, а равно и галльской окрашен,

20 Медленней током своим прорывался сквозь гетские воды,

Должные кары когда прекратили все Марсовы битвы.

Вспомнить мне что ль среди войн справедливых и славных деянья

Герцога новые, что удостоены громких триумфов?

Ставшая явной когда мощь для всех Палатинского дома,

Три властелина когда пленены были в битве великой,

Силу собравши, простерла и так научила мятежных,

Цепи на пленные шеи надев, нести это иго;

И не иначе, как мощного льва поражает Пуниец

С мармарикским народом: так крик все окрест поражает:

30 Рощи и скалы с их эхом ответным, и в чаще лесные

И под привычные кровли сплоченная входит когорта

Гордой стопою, и он грядет средь оружия битвы

Смело навстречу, медленье отбросив, себя побудивши,

В мир устремляет и мчится средь полчищ оцепенелых,

Грозно зубами скрипя, потрясая султаном и всюду

Он распростертых влечет, скрежеща негодующей пастью;

Был таковым защититель отчизны, герой необорный.

Но пусть деянья его воспою я, что явятся в мире,

Для победителя сестры пока мне струны уступят,

И пока песни мои меонийскому плектру созвучны,

Пращуров, прадедов пусть воспою и родителей славных,

Также счастливца Филиппа с его Палатинским потомством,

Тем, кто свои имена по всему у нас миру рассыплет,

Стал бы талант или нравы исследовать, древние ль корни,

Людвига и величайшей Фридриха битвы удары.

Будет довольно теперь моим скромным пером восхваленья

Мне начертать, пока песни гудящею дышат струною.

Вождь пресветлейший, краса и народа нашего слава,

Ты во владенья германцев Камен приводишь латинских,

50 Муз низводя с Аонийской вершины, отныне за это

Даст тебе много даров и великих равно, и бессмертных

Цинтий, и долгую жизнь даруют тебе Пиериды, —

Чтишь ты их сам и печешься о них по обычаю первых

Славных вождей, кто взнесен золотым был веком на небо

За таланты, что дарят награды достойные славы

И у которых пребудет навеки незыблемо в мире

Имя, и в песнях поэтов прославлен он будет великой

Честью доблестей всех, и молва известная земли

Все облетит, кои мир в себе заключает огромный,

60 Океана отлив, иль что гладью очерчено моря,

Или же росный когда от пределов восходит Востока

Феб, иль как Севера стужа Медведицы хладной готова

Все заковать, иль она устремляется к Австрам дождливым.

Древние крепнут с тобою занятья, светлейший властитель,

И возрастают таланты, веков достойные древних.

Юношей цвет при тебе теперь начинает латинян

Молвить слова, говорить, по-латыни беседовать мило,

Прочь языка неученых гоня бормотанье дрянное;

Рад он не только принять владычество речи латинской,

70 К подвигам Цезаря также и к имени громкого славе

Он устремляется, но и ступать по высокому следу

Ромула славной земли, когда, безупречный, устами

Житель Арпинский сердца умерял простого народа

И у суровых квиритов смирил их жестокие души,

Сведущ в искусстве, легко пробегая по речи фигурам.

Юношей цвет при тебе элементов изменчивых мира

Изученье начнет и причин сокровенных природы:

И почему