Также интересно, что Реншельду, одному из немногих плененных под Полтавой высших шведских офицеров, было разрешено вернуться в Швецию в 1718 году, еще до окончания Северной войны, после того как его обменяли на генералов Трубецкого и Головина, взятых в плен под Нарвой (в это время Реншельду было 67 лет, и он прожил еще до 1722 года[851]). Перед возвращением, будучи на обеде у князя Голицына в присутствии официальных лиц, Реншельд презрительно и критически высказался в адрес Карла XII, чего не позволял себе даже Петр I. При этом после возвращения из плена Реншельд успел в ноябре 1718 года в Норвегии встретиться и побеседовать с самим королем Карлом XII, за два дня до гибели Карла[852]. Сразу же после смерти короля Реншельд высказался на военном совете в пользу прекращения кампании в Норвегии, за что получил от наследников шведского престола крупную денежную выплату в размере 12 тыс. талеров. По мнению Б. Григорьева, это был норвежский вариант голосования по поводу капитуляции, уже проверенный в Переволочне и заключавшийся в поиске удобного предлога, чтобы уклониться от боевых действий, поскольку у шведского генералитета не хватило ни смелости, ни совести, ни чести, чтобы в трудный час проявить принципиальность и исполнить волю короля[853].

Вместе с тем Казимир Валишевский указывает, что, хотя после сражения под Полтавой на Реншельда пало обвинение в измене, однако не менее верно считать фельдмаршала всего лишь посредственным военачальником[854].

В свою очередь король Карл XII был убежден, что фельдмаршал Реншельд в битве под Полтавой исполнил свой долг, но ему плохо помогали генералы, которые делали свое дело неправильно[855].

Поэтому другая значительная доля ответственности за неудачный исход шведского похода в Россию лежит на генерале Левенгаупте.

Генерал Адам Людвиг Левенгаупт – один из наиболее значительных капитулянтов перед русской армией, личность и трагическая судьба которого во многом напоминают другого германского военачальника, генерал-фельдмаршала Фридриха Вильгельма Паулюса (Friedrich Wilhelm Ernst Paulus). Оба они изучали право в немецких университетах Ростока и Мюнхена, оба начинали службу с низших офицерских чинов и получили большой опыт, участвуя в боевых действиях как на территории Западной, так и Восточной Европы – в Венгрии и Румынии[856]. В качестве единоначальников оба одерживали победы над русскими войсками. Так, Левенгаупт, командовавший войсками в Лифляндии, одержал победы над русскими под Салатами, Якобштадтом и Гемауэртгофом. Паулюс, командуя 6-й полевой армией Вермахта, в период с 10 по 14 июня 1942 года исключительно собственными силами осуществил удачную операцию «Вильгельм» («Wilhelm») против войск 28-й и 38-й советских армий Юго-Западного фронта, в результате которой немцам удалось прорвать оборону фронта и нанести противнику существенные потери в живой силе и технике.

Если характеризовать «почерк» обоих военачальников, то и Левенгаупта и Паулюса отличали профессионализм и педантизм, способствовавшие тщательной и всесторонней подготовке оперативных и тактических решений, а также соответствующих боевых действий войск. Вместе с тем обоим не хватало лидерских качеств и репутации вождя: Левенгаупта в войсках прозвали «латинистом», а Паулюса – «самым элегантным джентльменом»[857]. Кроме того, в служебных характеристиках Паулюса отмечалось, что он медлителен, весьма методичен и ему недостает решительности[858]. Эту же оценку в полной мере можно отнести и к Левенгаупту, личностные качества которого отрицательно влияли на боевой дух подчиненных солдат, не позволяя ему установить среди них твердую дисциплину.

Вначале это привело к задержке движения отдельного корпуса под командованием Левенгаупта, сопровождавшего транспорт предметов снабжения из Прибалтики, что вынудило Карла XII, находившегося с армией в разоренной местности, принять решение об изменении операционного направления. В результате данное решение предопределило исход всей кампании, а корпус оказался изолирован от основных сил, подвергся нападению противника, и обоз оказался потерян. Как точно заметил царь Петр, эта неудача шведов явилась матерью Полтавской победы русских.

Поскольку после соединения с главными силами шведской армии под Стародубом все части из корпуса генерала Левенгаупта были отданы под командование других военачальников либо расформированы и использованы для восполнения потерь (были расформированы все кавалерийские и пехотные полки, потерявшие свои знамена и штандарты), то Левенгаупт почти восемь месяцев, вплоть до Полтавской битвы, оставался отстраненным от управления войсками, как и генерал Шлиппенбах. По-видимому, король Карл утратил доверие к обоим офицерам, потерпевшим поражение от русских (напротив, Стакельберг, мужественно руководивший пехотой в битве под Лесной, продолжал пользоваться расположением короля, поэтому он периодически командовал отдельными оперативно-тактическими группами шведских войск в ходе боевых действий в Украине, например, у Мезина и под Веприком).

По словам Левенгаупта, ему ничего не поручали и не доверяли, хотя король все-таки назначил его возглавлять армейский военный трибунал, так как Левенгаупт имел юридическое образование[859]. Тем не менее, по свидетельству Роберта Петре, король почти каждый день встречался с Левенгауптом и они вместе с другими офицерами выезжали к Полтаве и часто находились в осадных траншеях. 15 июня 1709 года король сам пришел в палатку к Левенгаупту, чтобы выслушать его мнение о сложившемся положении и оптимальном способе действий в данной оперативной ситуации, затем 17 июня генерал был приглашен на военный совет при фельдмаршале Реншельде (который, впрочем, выслушав всех шведских генералов, никаких важных решений не принял, предпочтя выжидать развитие событий), а 22 июня Левенгаупта уже поставили командовать пехотой при подготовке к отражению несостоявшейся атаки русских на шведский лагерь. В ходе проведения наступательной операции шведов под Полтавой генерал так же был назначен командовать всей шведской пехотой.

Во время Полтавской битвы Левенгаупт показал образцовую храбрость и дисциплину, хотя совершенно не проявил себя в ключевом эпизоде битвы – при неудачной атаке русского лагеря силами 10 шведских батальонов пехоты, после их прохода через линию редутов. Организация атаки пехоты под его командованием на русский лагерь и ее приостановка в решающий момент вновь вызывают сомнения относительно волевых качеств генерала (здесь вспоминается тот же Роос, который в это же самое время упрямо штурмовал русский редут).