Минивер, задыхаясь, лежала на полу, глаза у нее потеряливсякое выражение. Она увидела Джонти, оставшегося рядом с ней, и крикнула:

– Уберите его!

– Нет, – ответил он. – Я ее охранник, и я ееохраняю. Мне твоя белая плоть не нужна.

Дойл опустил меня на пол, но ноги меня не держали. Я упаларядом с ней на колени.

Минивер будто с мольбой протянула ко мне выздоровевшую руку.Я слишком поздно поняла, что она лгала нам – лгала лицом, лгала телом. Дойлотбил ее руку в сторону, и выброс энергии прошипел мимо, ударив в стол надругом конце зала. Джонти прижал ей руку громадным коленом. Он качал головой.

– Хочешь, я вырву ей эту руку?

Я хорошенько обдумала это предложение, но все же отвергла.

– Свяжи ее, и пусть ее заберут.

– Нет, – вмешалась Андаис. – За то, что онасделала напоследок, казнь ее начнется здесь, у всех на глазах.

Королева подплыла к нам в шелесте черного шелка иостановилась над Минивер.

– До чего ж ты глупа. Как ты не поймешь: одно то, чтоты жива и исцеляешься, означает, что Мередит больше не смертная! Я виделасегодня, как она умирала и как задышала опять. Ты потеряла все, что имела, низа что.

– Врешь, – прошипела Минивер.

Андаис нагнулась и странно ласковым жестом коснулась еелица.

– Ты жаждешь крови и насилия. Я это видела. Мы все этовидели. Ты пыталась меня уничтожить с помощью этой жажды – сейчас мы так жеуничтожим тебя. – Королева повернулась ко мне. – Видишь теперь,Мередит? Ты предложила ей милосердие, а она попыталась тебя убить. Нельзяпоказывать слабость сидхе, если хочешь ими править. – Она тронула меня залицо почти так же, как секундой раньше Минивер. – Выучи урок, Мередит,изгони слабость из сердца – или сидхе ее из тебя вырежут. Вместе с сердцем.

Улыбка у нее была то ли задумчивая, то ли еще какая-то, я немогла понять ее смысла, а может, и не хотела.

– Ты выглядишь усталой, Мередит.

Она забрала у меня свой меч.

– Отведите принцессу в мою спальню и располагайте моей постелью,как своей собственной. Я пошлю с вами Ффлур. – На ее зов подошла сидхе стакими же, как у Минивер, золотыми волосами, но у Ффлур кожа быласветло-желтая, а глаза – черные. Она была личным врачом Андаис больше лет, чемя живу.

Она присела в изящном реверансе и сказала:

– Для меня честь служить принцессе.

– Прекрасно, прекрасно, – отмахнулась королева,словно на самом деле у Ффлур никакого выбора не было.

Принесли цепи, и Минивер закричала, когда ее заковали. Цепибыли из холодного железа, они не позволят проявиться ее рукам власти. Гоблины кметаллам относятся спокойней, чем сидхе, – наверное, потому, что большеполагаются на силу рук, чем на магию.

– Унеси ее, Мрак. Ступайте. – Королева повернуласьи пошла к своему трону.

Шолто не сразу понял, что мы уходим спать. Но когда понял,он догнал нас у дверей.

– Долг слуа – охранять королеву, но когда мы скрепимнаш договор, мы будем охранять и тебя.

Он почти извинялся за то, что не помог мне больше. Длямонарха Шолто был молод, младше четырехсот лет, так что держался довольноскромно.

– Я сегодня ни с кем сделок не скреплю, – сказалая.

– Это неплохо, я сам сегодня не смогу оставитькоролеву. – Он оглянулся на Андаис. – Слуа держат ее сторону, имногим сидящим здесь нужно это напомнить.

Он был прав. А я вдруг почувствовала себя совершенноразбитой. Я не хотела уже никакой политики, никаких игр. Руку сводило спазмами,и все тело простреливала острая, кинжальная боль. Мышцы в руке будто жилисобственной жизнью, непроизвольно подергивались и сокращались. Я силилась нестонать от боли – у сидхе это тоже считалось слабостью.

Ффлур легонько потрогала несчастную руку и прищелкнулаязыком.

– У тебя разорваны мышцы и связки. И смещение,разумеется. Мягкие ткани заживать будут дольше, чем кости. – Она покачалаголовой и опять прищелкнула языком.

– Она сегодня вылечится? – спросил Ясень.

Ффлур смерила гоблина взглядом, словно не собираясьотвечать, но все же снизошла до ответа:

– Нет, не сегодня. У нее примесь человеческой крови,она исцеляется медленней.

Ясень улыбнулся мне.

– Тогда мы на сегодня тебя покинем, принцесса. Нам надобы пойти посмотреть, что там будет еще.

– Как вам захочется, – сказала я, мне и правдабыло все равно, чем они займутся. Я быстро приближалась к точке, где бользавладеет всеми моими мыслями. Вот-вот все остальное потеряет значение, и отвсего мира останется одна только боль. Мне нравится немножко боли в правильныхобстоятельствах, но эту боль мне в удовольствие не превратить. Будет простозверски больно.

Мы оставили за спиной большой тронный зал и бормотаниеголосов: сидхе принялись за пересуды. Интересно, как скоро слухи о событияхнынешней ночи долетят до ушей Короля Света и Иллюзий. Через два дня мнепридется посетить пир в мою честь при Благом Дворе. Два дня, чтобы вылечиться. Двадня, чтобы скрепить союз со слуа и гоблинами. Два дня – кажется, маловато.

Исцеляющий источник восхитил Ффлур. Она заставила менявыпить полную чашку холодной чистой воды, и боль ослабела. Целительница меняраздела и велела окунуть руку в воду. Нельзя сказать, что все сразу зажило, номышцы прекратили дергаться, а боль из острой превратилась в тупую и ноющую. Стакой болью я могла смириться, я даже заснуть могла бы.

Пока нас не было, королевскую спальню отмыли и вычистили. Незнаю, как удалось белым дамам убрать всю эту кровь, и, наверное, не хочу знать.

Гален помог мне освободиться от оставшейся одежды. Глаза унего блестели непролитыми слезами. Он нагнулся и притронулся губами к моемулбу.

– Я думал, я тебя уже потерял. – Я потянулась кнему, но он шагнул назад. – Нет, Мерри, у меня первая стража. Если ты меняобнимешь, я расплачусь, а это недостойно мужчины.

Он пытался шутить, но получалось у него не очень. Яподумала, что дело не в одной только тревоге из-за случившегося, но я была не втой форме, чтобы добиваться от него правды.

Дойл обвил меня своим нагим телом в центре громаднойкоролевской кровати. Кровать была не двуспальная. Я для нее придумала термин"со-многими-спальная", но при королеве его не употребляла. Меняклонило в сон от питья, которое мне дала Ффлур. Она сказала, что лекарствопоможет мне уснуть и ускорит заживление. Я погрузилась в первое забытье,навеянное зельем и бархатным теплом тела Дойла.

Холод поцеловал меня в лоб, и я снова открыла глаза. Как яих закрыла – не помню.