– Значит, по-твоему, нас теперь накроет волнакраж, появятся десятки сожженных трупов и люди бросятся в Южную Америку, гдетомные красавицы сбились с ног в поисках тех, кто приласкал бы их?

– Пока такая линия поведения себя оправдывает.

– Бедные бразильцы! Как они устоят переднаплывом юристов-мошенников!

С очередным требующим подписи документом вошелСэнди.

– Трассел начинает дергаться, – сказал онКарлу. – На него давят, телефон раскалился от звонков.

– А Пэрриш?

– Места себе не находит, точно проститутка вцеркви.

– Нам нужно закончить как можно раньше, покаони не передумали, – бросил Патрик, ставя на бумаге свою подпись.

* * *

Появившийся в зале судебный пристав известилпублику о том, что заседание вот-вот начнется, и попросил всех занять места.Опоздавшие ринулись к немногочисленным пустым скамьям. Служитель закрыл тяжелыестворки двойных дверей. Люди стояли даже вдоль стен. Была почти половинашестого.

С присущим ему достоинством в зал ступил судьяТрассел, и все поднялись. Он поздоровался с публикой, поблагодарил ее занеравнодушие к вопросам законности и справедливости. Затем было сказано, чтосудья вместе с окружным прокурором пришли к мнению: проведенное в спешкезаседание может только нанести вред делу, поэтому слушание будет идти обычнымпорядком. Обсуждалась даже возможность отложить его, однако любая задержкаспособна вызвать сомнения в беспристрастности суда.

Через дверь у барьера присяжных ввели Патрика,который остался стоять рядом с Сэнди напротив судейской скамьи. В сторону залаподсудимый не взглянул. Сидевшему чуть в стороне Пэрришу не терпелось начать.Трассел неторопливо просмотрел папку с бумагами, вчитываясь в каждое слово.

– Мистер Лэниган, – медленно проговорил онзвучным голосом (в течение последующего получаса так будут говорить все), – выподали суду несколько заявлений.

– Да, ваша честь, – ответил за своего клиентаСэнди. – Первое касается снятия обвинения в умышленном убийстве и замены егообвинением в глумлении над трупом.

Слова эхом отдались в притихшем зале.Глумление над трупом?

– Мистер Пэрриш, – повернулся Трассел кпрокурору.

Участники процесса согласились, что большуючасть заседания говорить будет Пэрриш. На нем лежала задача обратиться к суду,его секретарям, к прессе и собравшимся в зале жителям Билокси.

Убедительно и ярко Пэрриш рассказал о ходерасследования. Убийства действительно не было – имело место нечто менеесерьезное. Штат не возражал против замены одного обвинения другим, посколькурассеялись всякие сомнения в том, что мистер Лэниган кого-то убил. Будто забывоб этикете и процедурных тонкостях, прокурор в лучшей манере Перри Мейсонарасхаживал по залу. Он чувствовал себя спасителем человечества.

– У суда имеется также заявление подсудимого спризнанием своей вины в глумлении над трупом. Прошу вас, мистер Пэрриш.

Придерживаясь избранной линии, прокурорповедал залу историю бедного Кловиса. Пока прокурор с видимым удовольствиемизлагал все ставшие ему известными от Сэнди подробности, Патрик чувствовал насебе горящие взоры сограждан. “По крайней мере я никого не убивал!” – хотелосьзакричать ему.

– Что скажете вы, мистер Лэниган? – спросилего честь.

– Виновен, – твердо, но сдержанно ответилПатрик.

– У штата есть какие-либо предложения? – обратилсясудья к прокурору.

Пэрриш подошел к своему столу, просмотрелзаписи и приблизился к судейской скамье.

– Да, ваша честь. Вот письмо миссис ДиныПостелл из Меридиена, штат Миссисипи, являющейся в настоящее время единственнойвнучкой Кловиса Гудмэна. – Он протянул Трасселу копию. – В нем миссис Постеллобращается к суду с просьбой не наказывать мистера Лэнигана за то, что он сжегтело ее деда, умершего четыре с лишним года назад.

Семья не переживет больше никаких страданий,связанных с разбирательством. Совершенно ясно, что миссис Постелл была оченьблизка со своим родственником, чья смерть стала для нее тяжким ударом.

Патрик бросил взгляд на Сэнди – тот не смотрелв его сторону.

– Вы беседовали с ней? – спросил Трассел.

– Да, около часа назад. Голос ее в телефоннойтрубке звучал очень грустно, она попросила меня не открывать это печальное деловновь. Умоляла не вызывать ее в суд для дачи показаний и сказала, что вообще неподдержит попытку выдвинуть против мистера Лэнигана обвинение. – Пэрришвернулся к столу и вновь покопался в бумагах. Заговорив, он повернулся к судье,но обращался ко всему залу:

– Принимая во внимание настроения семьи, штатрекомендует приговорить подсудимого условно к двенадцати месяцам тюремногозаключения. Срок может быть сокращен ввиду образцового поведения, выплатыштрафа в пять тысяч долларов и погашения всех судебных издержек.

– Мистер Лэниган, вы согласны с приговором? –спросил Трассел.

– Да, ваша честь, – тихо отозвался Патрик.

– Приговор утверждается. Замечания? – Поднявмолоток, Трассел ждал.

Сэнди и Пэрриш утвердительно кивнули.

– Заседание окончено. – Молоток с резкимстуком опустился на стол.

Патрик быстрым шагом вышел из зала. Скрылсямгновенно, на глазах у всех исчезнув вновь.

В кабинете Хаски он вместе с Сэнди просиделцелый час, дожидаясь, когда на город опустится темнота и здание суда опустеет.

В семь вечера Патрик тепло попрощался сКарлом, от души поблагодарив друга за присутствие на заседании и поддержку идав слово, что будет время от времени слать весточки. У самой двериостановился, чтобы сказать спасибо за помощь в тех “похоронах”.

– Всегда к твоим услугам, – ответил Карл. –Можешь рассчитывать на меня.

* * *

Билокси они покинули в “лексусе” Сэнди –владелец машины за рулем, Патрик справа от него. Успокоенный, он последний развнимательно смотрел на цепочку огней вдоль побережья. Позади остались казиноБилокси и Галфпорта, длинный пирс. Наконец огни растворились во тьме: машинапересекала залив.

Сэнди протянул Патрику бумажку с телефоннымномером, и тот принялся нажимать кнопки телефона. В Лондоне было три часа ночи,однако трубку сняли мгновенно.

– Ева, это я, – с напряжением проговорилПатрик.