Сэнди высадил Патрика у дома его матери, там,где с детства в духовке всегда ждал прихода гостей румяный пирог. МиссисЛэниган пригласила адвоката зайти, однако он понимал, что матери хочется побытьс сыном наедине.

Да и сам он не виделся с женой и детьми ужечетыре дня.

Сэнди сел в машину. Голова шла кругом.

Патрик проснулся до рассвета в постели,пустовавшей уже лет двадцать, в комнате, где не бывал половину этого отрезкавремени. Позади осталась совсем другая жизнь.

В новой – стены спальни стали ближе друг кдругу, потолок опустился. Изменилось и кое-что еще: куда-то пропали его старые,привычные вещи, исчезли со стен яркие плакаты с блондинками в тесныхкупальниках.

Родители почти не разговаривали друг с другом,и сын превратил свою спальню в подобие святилища. Задолго до того момента,когда Патрику исполнилось десять лет, он стал закрывать дверь на ключ. Отец имать появлялись в комнате лишь с его разрешения.

Миссис Лэниган возилась в кухне, по домуплавал аромат поджаренного бекона. Несмотря на то что мать и сын легли поздно,движимая желанием поговорить, поднялась она рано. Кто стал бы винить ее за это?

Патрик медленно и со вкусом потянулся.Покрывавшая ожоги тонкая корочка местами потрескалась – еще одно небольшоедвижение, и из-под нее засочилась кровь.

Патрик осторожно прикоснулся к ранам на груди,ему жутко хотелось содрать струпья. Скрестив ноги, он забросил руки за голову иулыбнулся: с жизнью в бегах покончено навсегда. Денило и Патрик сгинули,мрачные тени за спиной ушли в безвозвратное прошлое. Стефано, Арициа, Боген ипрочие остались где-то далеко позади. Напрасными оказались все усилия ФБР иПэрриша спрятать его за решетку. Он свободен!

Сквозь шторы пробивался солнечный свет. Быстроприняв душ, Патрик обработал ожоги мазью и приклеил пластырем свежие марлевыесалфетки.

Он уже успел пообещать матери внуков, которыезаймут в ее сердце место Эшли Николь. Миссис Лэниган все еще мечтала увидетьдевочку. Про Еву Патрик рассказал множество удивительных вещей и добавил, что всамом ближайшем будущем привезет ее в Новый Орлеан. О бракосочетании онпромолчал, однако не сомневался, что оно неизбежно.

Сидя во дворике, они ели хрустящие вафли сжареным беконом и запивали их кофе. Старые улочки неторопливо пробуждались. Обарешили проехаться на машине еще до того, как начнут подходить с поздравлениямисоседи. Патрику не терпелось вновь увидеть родной город, пусть даже и в краткойпрогулке за рулем.

В девять утра вместе с матерью он вошел вбольшой универсальный магазин на канале, чтобы купить новые брюки, несколькорубашек и кожаную сумку. В кафе “Дю Монд” они немного перекусили, а затем, чутьпозже, зашли в небольшой ресторан пообедать.

Около часа миссис Лэниган с сыном провели устойки в аэропорту, держась за руки и обмениваясь редкими фразами. Когдаобъявили посадку, Патрик крепко обнял мать и пообещал каждый день звонить ей.Она с грустной улыбкой ответила, что хочет как можно быстрее увидеть внуков.

Приземлившись в Атланте по своему законномупаспорту на имя Патрика Лэнигана, который Ева передала Сэнди, он поднялся наборт самолета, вылетавшего в Ниццу.

Последний раз Патрик видел Еву месяц назад, вРио.

Тогда они не разлучались ни на минуту. Охотауже вступила в решающую фазу, и Патрик знал об этом. Близилась развязка.

Обнявшись, они шагали по переполненным пляжамИпанемы и Леблона, не обращая внимания на беспечные и веселые голоса. Ужинали втихой и спокойной атмосфере любимых ресторанов “Антиквар” и “Антонио”, хотяаппетита не было у обоих. Сидели за столиком, тихо беседуя. Долгие разговорынередко заканчивались слезами Евы.

В какой-то момент ей удалось убедить егоскрыться вновь, бежать куда-нибудь с ней, спрятаться в старом шотландском замкеили крошечной квартирке в Риме, там, куда не дотянутся ничьи руки. Но моментэтот быстро прошел: Патрик слишком устал спасаться бегством.

Ближе к вечеру они поднялись в вагончикефуникулера на вершину горы Сахарная Голова – полюбоваться закатом.

От панорамы ночного Рио захватывало дух, но вте минуты они были слишком полны переживаний, чтобы любоваться сказочнокрасивым городом. Патрик крепко прижимал Еву к себе, стараясь защитить отпрохладного ветра, и говорил, что, когда все закончится, они обязательновернутся сюда, чтобы в последних лучах заходящего солнца строить планы набудущее. Ева пыталась верить.

Попрощались они на углу, неподалеку от еедома. Поцеловав Еву в лоб, Патрик слился с толпой прохожих. Лучше оставить ееплачущей здесь, чем устраивать рвущее душу прощание в аэропорту. Из города ондвинулся на запад, пересаживаясь с одного маленького самолетика на другой, иприбыл в Понта-Пору, когда смеркалось. Отыскал на стоянке аэропорта свой“фольксваген” и по тихим улочкам отправился на улицу Тирадентис в скромный,незаметный домик, где, приведя в порядок вещи, принялся терпеливо ждать.

Еве он звонил каждый день между четырьмя ишестью часами дня, каждый раз называя новое имя.

Потом звонки прекратились.

Они нашли его.

* * *

Воскресный поезд из Ниццы прибывал в Экс точнопо расписанию, через несколько минут после полудня. Патрик ступил на платформу,окинул взглядом толпу встречавших.

Собственно говоря, он не рассчитывал увидетьЕву, была лишь смутная надежда на это. С новой сумкой в руке, Патрик отыскалтаксиста, согласившегося на короткую поездку до расположенной в пригородевиллы.

Номера она заказала на обоих: для Евы Мирандыи Патрика Лэнигана. Как приятно зайти с холода в теплое помещение, какзамечательно ощутить себя обыкновенным туристом, привыкшим обходиться без плащаи кинжала, без чужих имен и фальшивых паспортов! Дама еще не приехала, известилего служитель. Настроение упало. Он мечтал найти Еву в ее номере, в кружевномбелье, нетерпеливо ожидающей минуты их близости. Он уже чувствовал ее нежнуюкожу.

– Когда был заказан номер? – со сдерживаемымраздражением спросил Патрик.

– Вчера. Дама позвонила из Лондона и сказала,что будет здесь утром. Пока мы не видели ее.

Он прошел к себе, принял душ, распаковал сумкуи по телефону попросил принести чай с пирожными. Представляя, как она постучитв дверь и он затащит ее в номер, Патрик заснул.