— Ну ладно, — вздохнула Варя. — Что сказать?

— Скажи: здравствуй, Галя. Твой брат Вова просил меняпозвонить тебе. Срочно вылетай в Москву. Билеты тебе сегодня доставят домой.Ну, поняла? Разве это так трудно?

— Отчество у нее какое? — спросила Варя, пытаясь сдержатьулыбку.

— Ну, если она моя родная сестра, то какое у нее отчество?Васильевна она, как и я. Однако ты лучше так, по-простому. Если обратишьсяофициально, она напугается.

— Можно хотя бы на «вы»?

— Ни в коем случае. Надо теплей, ласковей. — Он набрал насвоем сотовом номер и передал Варе телефон. Не подходили долго. Наконецпослышался глухой женский голос.

— Галя? — осторожно спросила Варя.

— Кто это?

— Позовите, пожалуйста, Галю.

— Нету ее.

— А когда будет?

— Кто говорит?

— Это из Москвы, от ее брата Владимира.

— От Вовки, что ли? Ну вот и передай ему, что сволочь онпоследняя. — Раздались частые гудки. Варя растерянно посмотрела на Пнырю.

— Ну, что? — спросил он. — Разъединилось?

— Нет. Там трубку положили. Гали нет, подошла какая-тоженщина.

— Анатольевна, соседка, — догадался Пныря. — Не любит онаменя, стервоза. Ну, ну, не бойся, договаривай, что она тебе ответила.

— Охота тебе гадости слушать? — пожала плечами Варя. — Еслиты знаешь, что она тебя не любит, какая разница, что она сказала?

— Ай, ладно. — Он выхватил телефон и опять стал набиратьномер. На этот раз трубку взяли мгновенно. Пныря налился свекольным цветом изаорал:

— Анатольевна! В чем дело? Да, я! Когда? В какую больницу?Да не вопи ты, дура, не может у нее быть инфаркта, у нее сердце здоровое! Я самбуду говорить с врачами, я им устрою инфаркт! Вылетаю прямо сегодня! Все! — Онбросил телефон на пол, несколько минут сидел, тяжело отдуваясь. Лицо егопостепенно бледнело.

— Сообщили уже, — прошипел он еле слышно. — Оперативноработают, суки, — он опять замолчал, лицо его сжалось, как будто окончательноусохло и превратилось в голый череп.

В тишине послышался стук, дверь приоткрылась, и показаласьбритая голова охранника.

— Куда лезешь? Я сказал, не трогать меня! — рявкнул Пныря.

— Тут следователь к вам просится, — сообщил охранник, —машина у ворот. Пускать?

— Какой следователь? Что ты брешешь?

— По документам из ФСБ.

— Номер какой на машине?

— Правильный номер. Уже проверили.

— А по телефону? По телефону проверяли, я спрашиваю? Изкакого он отдела?

— Он не сказал.

— Так узнайте! И позвоните туда. Понял, нет? Пока все невыясните, не пускайте. Ее машину, — он кивнул на Варю, — быстро подгоните кзадним воротам.

Охранник исчез. Пныря хмуро взглянул на Варю и произнес:

— Иди-ка быстренько отсюда, там тебя через задний выходпроведут. Не надо тебе перед ними здесь мелькать.

— Когда к тебе приехать? Тебе сейчас нельзя одному.

— Позвоню. Выметайся, быстро! Позвоню сегодня вечером. Все,тебя здесь нет.

Варя чмокнула его в лоб, провела ладонью по гладкой лысине ипрошептала:

— Ты на них крокодила напусти!

Отъехав от особняка совсем недалеко, Варя остановила машину,включила телефон, вывалила на сиденье все содержимое своей сумочки и,просмотрев около дюжины визитных карточек, нашла то, что искала. На глянцевомчетырехугольнике было написано: «Фирма „Вирджиния“. Сеть магазинов эксклюзивнойженской одежды. Радченко Эдуард Сергеевич. Менеджер».

Ксюша как будто прилипла к таксофону. Она уже триждынабирала номер родителей, хотя было ясно, что дома никого нет. Белобрысый всестоял у витрины и смотрел на Ксюшу. Ей хотелось заорать во всю глотку. Но оназнала, что бандит исчезнет, а ее примут за сумасшедшую. Потом он непременнопоявится опять и как-нибудь так, что закричать она не успеет. Мимо проходилилюди, какая-то бабулька задержалась у коляски и громко произнесла:

— Ой ты какой хорошенький, что ж он у тебя без шапочки?Смотри, ушки ему продует, — и, не дождавшись ответа, пошла дальше.

Маша заворочалась, захныкала. Ксюша покачала коляску,чувствуя, что сейчас упадет, так сильно кружилась голова. И вдруг сам собойнабрался еще один номер. Она поняла, куда звонит, когда трубку уже взяли,хотела тут же нажать отбой, но рука как будто окаменела.

— Ну, говорите, я слушаю, — произнес знакомый хриплыйбаритон.

— Митя, привет, — прошептала она, почти теряя сознание.

— О Господи, Ксюша! Я не надеялся, что ты позвонишь,родители сказали, ты вышла замуж твоего нового телефона не дают, в больницесказали, ты уволилась. Где ты? Почему у тебя такой голос?

— Ты что, правда искал меня?

— Ну да, конечно. Я ужасно по тебе скучаю, и вообще…

— Что вообще? Как же твоя эта, с бриллиантами?

— Кто?

— Ну, высокая брюнетка, ты все ждал ее звонка, потом выпомирились.

— Да к черту ее! Я не понимаю, о ком ты говоришь. Слушай,давай встретимся сегодня вечером где-нибудь. Приходи ко мне часам к восьми.Сможешь?

Маша окончательно проснулась и громко заплакала.

— Подожди минутку. — Ксюша взяла ее на руки.

— У тебя там что, ребенок плачет? — удивился Митя.

— Да, Митенька, у меня ребенок. Девочка Маша. Тебе разве моиродители не сказали, когда ты спрашивал телефон?

— Нет. Ничего не сказали. Они вообще как-то очень жестко сомной говорили, я решил, ты их предупредила, что не хочешь меня видеть. Значит,девочка Маша? Сколько ей?

— Три месяца и две недели.

— Да, значит, ты замужем, у тебя ребенок, а я, конечно,полный идиот. Ксюша, зачем ты позвонила?

— Не знаю. Если я скажу тебе, что мне чрезвычайно худо, тыначнешь меня учить, что нельзя жаловаться, надо быть холодной загадочнойстервой. Лучше я буду стервой и скажу, что мне отлично. А позвонила я простотак, от нечего делать. Представляешь, при маленьком ребенке куча свободноговремени. А потому, что я умная и правильно вышла замуж. У меня домработница иникаких хлопот. У меня богатый муж, гениальная свекровь, они меня обожают,денег навалом, счастья еще больше. И я страшно рада, что ты не пришел тогда наПушкинскую. Помнишь, мы хотели пойти в кино, но ты вдруг помирился с этойсвоей, которую забыл, как зовут.