Она так разволновалась, что на минуту забыла о белобрысом.Между тем он подошел совсем близко и смотрел прямо на нее сквозь темные очки.

— Ну да, да, я идиот, я ужасно виноват, причем перед самимсобой больше, чем перед тобой, — быстро, сладко говорила трубка, — если бы неребенок, у меня была бы еще надежда, но я тебя слишком хорошо знаю. Сколько мыс тобой не виделись? Год и две недели…

— Ты так точно помнишь? Ну да, правильно. Потом еще раз,мельком, в больнице, но это, конечно, не в счет.

— Может, ты все-таки приедешь? Я бы сам приехал, но у тебямуж, свекровь, домработница… Ну, придумай что-нибудь. Ты ведь можешь простовыйти погулять с ребенком, взять такси и повидаться с бывшим одноклассником.Смотри, она успокоилась.

— Да. На руках она всегда быстро успокаивается. Я тебе неверю, Митенька, — всхлипнув, произнесла Ксюша, — ты говоришь со мной именнотак, как я хотела, чтобы ты со мной говорил, понимаешь? Я себе выдумываласладенькую сказку, что ты ужасно пожалеешь, захочешь все вернуть, я утешаласьэтим и знала, что так не будет никогда. Все, у меня больше нет жетонов. Я звонюиз автомата.

— Ты приедешь?

— Не знаю. Может быть. — Она повесила трубку. Сердцеколотилось у горла. Маша притихла на руках. Белобрысый все стоял и смотрел.

— Ну, что уставился? — громко спросила Ксюша. — Думаешь, ятебя боюсь? Пошел вон! Эй, товарищ милиционер! — закричала она во все горло, невидя никакого милиционера поблизости. — На помощь! Милиция! Помогите!

Прохожие оборачивались, двое мужчин остановились, шагнули кКсюше.

— В чем дело, девушка?

На секунду они заслонили белобрысого, Ксюша уже знала, что,если они обернутся, его уже не будет, и все-таки сказала:

— Человек в темных очках, у вас за спиной, он преследуетменя.

— Кто, вот этот? — Один из мужчин поймал за руку случайногопрохожего, лысого толстяка в темных очках. Тот возмущенно дернулся, но бравыйзаступник профессиональным приемом заломил ему руку за спину.

— Нет, нет, это не он, отпустите его, тот моложе, выше ихудей, у него светлые короткие волосы, голубые джинсы, белые кроссовки, но онуже убежал.

Освобожденный толстяк двигал плечом, громко возмущался и несобирался уходить.

— Безобразие! Хватают на улице, руки выворачивают! Вы мне заэто ответите! Документы! Сию минуту предъявите ваши документы!

Молодые люди хмыкнули и быстро зашагали прочь, оставив Ксюшунаедине с возмущенным толстяком и кучкой зевак, слетевшейся на крик.

Ксюша, не обращая внимания на скандал, который набухалнеумолимо, уложила Машу в коляску, хотела ехать, но толстяк стоял на пути.

— Разрешите, — произнесла она спокойно.

— Не разрешу! — рявкнул он ей в лицо. — Ты с ними заодно!

— Вы бумажник проверьте, — посоветовала толстяку востроносаяхудая женщина с огромной хозяйственной сумкой. — Вон, у меня соседка позавчерапокупала картошку с грузовика, сдачу посчитала, глядь, пяти рублей не хватает,стала с продавцом выяснять, пока ругались, кто-то у нее из сумки кошелеквытащил, так что вы мужчина, проверьте.

— Вон, смотрите, у вас сумочка на животе расстегнута! —Крошечная бабулька в белом платочке ткнула пальцем толстяку в пузо, тотсхватился за сумочку и закричал во все горло:

— Воры! Ограбили! Милиция!

— Ага, ищи их теперь, — радостно заметил кто-то. — Все,плакали ваши денежки, мужчина. Много было?

Ксюша потихоньку объезжала толстяка, пока тот проверялсодержимое своей сумки, и уже почти объехала, когда востроносая ловко схватилаее за локоть:

— Куда?! Вот она, сообщница! Они целой бандой работают, даеще с ребенком, для отвода глаз, разве у честной женщины в наше время естьденьги на такую коляску?

Тут наконец явились два милиционера:

— Так, товарищи, в чем дело?

— Вот, мужчину ограбили, а девка сообщница, — затараторилатетка. — Я ее давно приметила, шастает здесь со своей коляской, с видуприличная, а воровка!

Ксюша остолбенела. Надо было что-то говорить, объяснять,оправдываться, но ситуация выглядела настолько дико, что она не находила слов.

— Пройдемте, девушка, и вы, гражданин потерпевший,пожалуйста, следуйте с нами. Так, кто тут у нас свидетель? Вы, женщина, тожепройдемте с нами.

Через десять минут вся процессия входила в районноеотделение милиции. Востроносая гражданка продолжала отчаянно верещать, толстякзамолчал, насупился.

В отделении Ксюша узнала, что в микрорайоне давно работаетловкая банда карманников и она, гражданка Солодкина, является долгожданнойсообщницей воров. Первую часть этой информации Ксюша услышала от дежурногостаршего лейтенанта, а вторую выкрикнула востроносая свидетельница, иобворованный толстяк с удовольствием это подтвердил.

— Сколько у вас пропало денег? — спросил дежурный.

— Все пропало, что было, — сообщил толстяк. — Вот, толькомелочь на донышке. — Он отстегнул сумочку от пояса и высыпал содержимое настол. Перед дежурным лежали ключи на пластмассовом брелке с розочкой внутри,какие-то таблетки, паспорт, карточка метро, горсть мелочи. — Было три тысячирублей, точнее, три сто, полторы получки, понимаете вы? — грозно рявкнултолстяк. — Где они теперь, я спрашиваю? — Он потряс сумочкой у дежурного передносом. — Сейчас деньги воровать — все равно, что в войну карточки!

— В прежние времена за такое сразу к стенке! — взвизгнуластаруха, обращаясь к Ксюше. — Ну, что смотришь? Что глаза вылупила, воровка!

— Так, давайте-ка потише, гражданочка, — проворчал дежурныйи взял сумку из рук толстяка. — Разрешите? А вот тут, гражданин, у вас ещеотделение, на молнии, посмотрите, что там.

— Там пусто, я что, не помню, куда деньги клал? — Толстякоткрыл молнию, и лицо его побагровело. — Странно… ничего не понимаю… — Онизвлек плотную пачку сотенных купюр и уставился на них вытаращенными глазами.

— Ну вот, давайте пересчитаем, гражданин, — тяжело вздохнулдежурный.

Толстяк принялся пересчитывать дрожащими пальцами, наконецпрошептал:

— Три тысячи сто…

— Значит, три тысячи сто было и столько же осталось, —удовлетворенно кивнул дежурный. — Интересный какой карманник у нас пошел. Переддевушкой извиниться не хотите? И вы, гражданочка, тоже, будьте любезны,принесите свои извинения, а то уж больно много вы здесь наговорили.