Тут добавим, что на книжном небосклоне встречаются люди, которые искренне считают изданиями XVIII века все книги, напечатанные в 1800‐х годах, XVII века – в 1700-х.

Ну и наконец, если не касаться экзотики – книг на иных языках с иной системой цифири, – скажем об указании года издания в книгах кириллической печати. Тут две трудности. Первая – что цифры обозначаются буквами, вторая – что практически всегда летосчисление в этих датах берет свое начало не от Рождества Христова, а от Сотворения мира. Начнем с первого.

Поскольку русский человек не ищет легких путей, то и цифры кириллического алфавита много сложней арабской или римской системы цифр. Они сложны для запоминания даже не сами по себе (это – всего лишь буквы), сколько потому, что в отличие от семи римских цифр, кириллических – в несколько раз больше. В кириллической записи цифр единицам, десяткам, сотням соответствуют определенные буквы кириллического алфавита. Для тысяч употребляется буква единиц, но с особым значком внизу слева, легко отличимым глазом. Число же целиком имеет практически всегда надстрочный знак – титло, посредством которого легко узнать собственно цифирь. Чтобы разобрать записанное таким образом число, легче всего на первых порах использовать таблицу. Основная сложность владения ею, которая отмечается нами практически у всех не только антикваров, но и сотрудников отделов редких книг, состоит в следующем: те, чей профессиональный интерес не состоит в области кириллической книги, со временем забывают систему цифр кириллицы; а большинство не знало ее наизусть никогда. Причина тут, конечно же, и в том, что, кроме кириллической книги, древнерусской книжности или истории Православной церкви, знание этой системы цифр в практической работе не требуется. Потому оно со временем отмирает даже у тех, кто ее когда-то потрудился выучить.

Вторая особенность. На Руси с принятием христианства был введен так называемый византийский календарь, когда отсчет велся от 5508 года до н. э., то есть от Сотворения мира, но если в Византии год начинался с 1 сентября, то славяне считали его с 1 марта, следующего за ним. Однако при Иване III точка отсчета вернулась к византийскому календарю полностью – 1 сентября 5508 года до н. э., то есть все книги, имеющие указание по византийскому календарю, имеют началом именно эту дату. Причем, если гражданское летосчисление было приведено Петром I к юлианскому календарю, то в церковной традиции сохранился византийский. Соответственно, он использовался и при издании кириллических книг. То есть, чтобы понять, в каком году «по нашему стилю» была напечатана книга, от кириллического числа, обычно семитысячного, нужно вычесть 5508. Но поскольку в книгах кириллической печати обычно указан не только год, но также число и месяц, когда книга была начата и закончена печатанием, то нужно держать в голове особенность византийского календаря – то, что год начинается не с 1 января, а с 1 сентября. Например, если книга закончена печатанием с 1 января по 31 августа 7163 года, то мы вычитаем 5508 лет и получаем 1655 год. Однако если книга имеет дату с 1 сентября по 31 декабря, то вычтя 5508, мы ошибемся на год – ведь по византийскому календарю наступил новый год, то есть, когда книга имеет дату сентябрьской трети года, следует вычитать 5509.

Немалую трудность составляет точная датировка книг, напечатанных во Франции с применением летосчисления по так называемому революционному календарю, потому как этот календарь совершенно отличен от привычного григорианского. Дело в том, что Великая французская революция, как казалось современникам, знаменовала собой не только начало нового общественного устройства, но и воспринималась новой эпохой истории человечества. Именно поэтому во Франции 5 октября 1793 года декретом Конвента была введена новая система летосчисления: началом новой эры устанавливалось 22 сентября 1792 года – день провозглашения Республики. Чтобы было понятнее, скажем, что это как если бы большевики в 1917 году не просто перешли с юлианского календаря на григорианский, а ввели бы свой, «коммунистический», в котором бы 25 октября 1917 года провозглашалось началом новой эры, то есть было бы 1‐м днем 1‐го месяца 1‐го года. Ровно так и вышло в случае с французским революционным календарем: 22 сентября 1792 года стало началом новой эры.

Революционный календарь разрушал старую систему летосчисления не только буквально – начиная новый отсчет лет, но и вводил иную систему месяцев и чисел. Годы сохранялись как простые, так и високосные, но делились они на 12 месяцев, каждый по 30 дней; излишние при таком устройстве дни (5 или 6, в зависимости от года) объявлялись «дополнительными» и следовали в конце года. Месяцы получили новые названия: вандемьер, брюмер, фример, нивоз, плювиоз, вантоз, жерминаль, флореаль, прериаль, мессидор, термидор и фруктидор. То есть 22 сентября 1792 года становился отныне 1 вандемьера I года Республики. На книгах же выставлялась новая дата – «I год Республики», «II год Республики» и так далее, вплоть до 1 января 1806 года, когда Наполеон, на XIV году Республики, прекратил действие революционного календаря и воссоединился с остальной Европой.

Нужно тут сказать, что Французская революция не ограничилась введением новой эры и сменой названий месяцев: недели были отменены, а введены декады. Дни декады имели свои названия, да и каждый день в каждом месяце также получил свое название. Сутки делились на 10 часов, час на 100 минут, минута на 100 секунд… Это было столь мучительно, что 18 жерминаля Х года Республики был восстановлен прежний ритм неделей, дней, часов и так далее. Причем в своем стремлении к десятичной системе даже прямой угол в революционные годы имел не 90o, а 100o! Впрочем, метрическая система, введенная тогда же, утвердилась.

Парадные издания

Термин этот достаточно новый, но своим рождением вполне соответствует жизни языка, требовавшего отдельного наименования для достаточно большого, но визуально контрастного раздела книгоиздания довоенной эпохи – высокохудожественных иллюстрированных изданий 1920–1930‐х годов общественно-политической тематики. Конечно, не слишком искушенные авторы хотели бы применить термин «парадные издания» вообще ко всему, что издано с шиком, особенно это забавно звучит, если ведутся рассуждения о «парадных изданиях XVIII века». Оставив столь широкое толкование неофитам и людям несведущим в антикварной книге, обратимся к парадным изданиям в их употребительном среди специалистов понимании – к советским «потемкинским деревням», воплощенным в печатной книге.

Само собирательство таких изданий, то есть больших иллюстрированных альбомов, прославляющих советскую власть, началось уже в 1990‐х годах. До этого на пути этих изданий, в основном идеологических, стояли многочисленные препоны, мешавшие их выходу на