Внезапный страх сковал сердце холодом, окружил голосами, но тут же отступил, стоило Светозару вспомнить о том, ради чего он ступил во Тьму – ради Света. Светозар вспомнил о мире, наполненном песнью бескрайних морей, сочных лесов, высоких гор и быстрых рек; песнью проливных дождей, свежих ветров и холодных снегов – в неявленном не звучала музыка мира. В неявленном не было Силы, что текла через весь мир, подобно живой воде, питающей Краколист. И сын Леса запел сам – он пел Тьме о бескрайних полях, о могучих лесах, о Йолке и о Волыньке… О Марье. Об Иванке, Ватане, Айуле, Явихе и Лые. О князе Дрефе. О детях Солнца и детях Сварога. Светозар пел о мире и о войне, и Тьма стала отступать, забирая с собой и страх, и боль…

Сын Леса открыл глаза: бескрайнее тёмное небо без звёзд давило неизведанной пустотой – первозданной Тьмой, из которой пришёл он и его спутники.

Светозар, опираясь на руки, сел. Тварей не было – уродливые создания, лежащие у ног победивших их людей, тёмным дымом возносились в небеса. Любомир, Вель и Веслав приходили в себя после битвы.

Он смог. Он вновь Светом отогнал Тьму, а вместе с ней и страх. И не только свой.

– Теперь мы можем следовать дальше, – довольно чирикнул Дрозд и опустился к Светозару на плечо. Сын Леса поднял тояг и встал. Несмотря на усталость, раны болели не сильно – причина того Светозару была известна. Но… надолго ли?

Когда последняя навь вознеслась в небо чёрным маревом, мир посветлел: алый рассвет разгорался, стекая по тёмным скалам, застревая в расщелинах, цепляясь за уступы и огибая мощные валуны. Свет озарял Неявь, собирался у подножия гор в сияющие врата, из которых к сварогинам протянулась лента ослепительно-белого пути. Дорога Жизни.

– Тьма – это просто отсутствие света. По ту сторону страха нет Тьмы, – прошептал Светозар, смотря на сияющую дорогу. – Ибо по ту сторону страха – только свет. Даже в Неяви.

– Кажется, ты пел слишком громко, – чирикнул Дрозд и, сделав круг над улыбнувшимся ему Светозаром, полетел над Белой Дорогой.

Навьи, следуя Слову Бессмертного, устремились на Юг тёмным туманом и клубящимися тучами, – Кощей видел своё непобедимое войско в пламени Небесного Огня. Видел тьму над горами Рифея, что полнилась ледяной силой… Теперь ему был подвластен и Сварожич. Драгослав улыбнулся – придёт время, и ему покорятся сами Боги, а пока…

На столе перед Бессмертным стояла огнивица, над которой парило призрачное изображение Сваргореи. Его владения раскинулись перед ним как на ладони. Кощей видел мерцающие небесным светом острова и Большую Землю, находящиеся на них княжества с городами и селами. Видел ленту Великой Дороги, что ещё в Золотом Веке построили Боги; видел леса и поля и высокие Рифейские горы, над которыми клубилась тьма. Слово Рифея пало, и нынче горами владел он.

Кощей улыбнулся: он чувствовал силу, таящуюся в горах, – тьма окрепла.

Пора отправлять войска. И выступать самому.

Драгослав развеял украшенной перстнями рукой развёрнутое над огнивицей видение и покинул покои. Спустился в тронный зал, где его уже ждали военный советник Здебор, от которого уже и толку-то особого не было, хмурый Мормагон и Лютослав – огромный воин, которого Драгослав определил великим военачальником Сваргореи за его мощь и тщеславие, благодаря чему тот выполнял все приказы Бессмертного и не боялся его. Драгослав сообщил всем, что время великого похода за земли Сваргореи настало и велел готовить к отбытию армии.

Когда военные с поклоном удалились, Драгослав покинул Царский Терем, дабы объехать Солнцеград – впереди долгая война, и люди не должны забыть своего истинного правителя. Несмотря на то что приближался Солнцеворот, в Солнцеграде царил сумрак: сквозь вечно затянутое тучами небо едва прибивались солнечные лучи, а извечный мглистый туман, следивший за стольным градом очами Неяви, наполнял серостью некогда светлые улицы. Сварогины, завидев одетого в чёрное царя на белом коне в сопровождении витязей, кланялись до земли, некоторые и вовсе падали на колени. Драгослав чувствовал их благоговение и страх: так и должно быть, это почтение принадлежит ему по праву. Бессмертный невольно вспомнил своё отрочество, когда его отец провозгласил наследником Драгомира. Вспомнил, как смотрели на него при дворе, вспомнил шёпот других отроков в Ведомире, считавших его хилым, вспомнил слова сверстников, что ранили больнее пронзившей его Иглы. Вспомнил отца – его суровый взгляд и неколебимое решение, ставшее Драгославу приговором; то, как Градимир говорил ему, что он слаб для трона, несмотря на то что старше Драгомира. Вспомнил коронацию Драгомира, и то, как брат, боясь за свой престол, сослал его в Борей. Кощей нахмурился, отогнав мысли, что вдруг прорвались к нему от пленённого навьями духа, – все те, кто насмехались над ним и считали его слабым, – мертвы. Даже отец. Те, кто отобрал у него законный престол и таким трудом обретённое счастье, – Василиса и Веслав – в Царстве Мора и, несмотря на то что слуги Чернобога пока не нашли Веслава, от очей Бога Неяви никто не сможет скрыться. Придёт время, и сами Боги ответят перед Драгославом за его судьбу.

После того как царь объехал Солнцеград, он наведался в Великий Свагобор, где его ждал Великий Волхв Миодраг, который готовил к войне волхвов. Седого старца хранило Слово Бессмертного – он был по-прежнему крепок и полон сил да и дум постыдных не думывал. Миодраг поведал Драгославу о волхвах, у которых хватит силы духа принять Слово и вместе с Драгославом повелевать умертвиями. Драгослав велел Миодрагу внимательнее следить за бывшим Великим Волхвом Далемиром и, покинув Свагобор, отправился в Царское Великобожие, что располагалось на острове у священного дуба.

Кощей оглянулся: сухой ветер качал ветви дуба, у которого полудница по его велению говорила с Василисой, у берега шелестел тусклый камыш. Драгослав прошёл к капищу и остановился, хмуро глядя на ступени Великобожия, где он когда-то беседовал с Полозом.

– Никак меня ждёшь? – раздался позади глухой рык, но Кощей не обернулся: он знал, что Змий спустя столько времени захочет его навестить, дабы вновь потолковать о его служении и Злате. – Даже не обернулся, – прорычал Полоз и, облетев Кощея, заклубился перед ним мраком. Тьма опадала, открывая могучего Змия, что возвышался перед Бессмертным и белёсыми глазами смотрел на него сверху вниз. – Как власть портит людей! – покачал головой. – Когда ты был человеком, ты мне нравился куда больше.

– Что ты хочешь? – бесстрастно спросил Драгослав: Полоз уже утомил его. Кощей медленно побрёл по капищу, и Владыке Вод пришлось следовать за ним.

– Может, мне отобрать у тебя новую возлюбленную? – предположил Полоз. – Чтобы ты был учтивее.

– Да забирай кого хочешь, – поморщился Драгослав, вспомнив о Мирославе. Да, она была одарённой ворожеей, красива, преданна и послушна, но его душа так и осталась пуста. А после того как волхва согласилась ночевать в его покоях, она и вовсе перестала занимать его думы. Видимо, человеком ему не стать. Что, конечно же, к лучшему – после того как он вернётся с битвы и Мирослава исполнит свой долг, её придётся обратить навью, дабы её тщеславие не помешало царскому правлению.