…Они здорово промерзли в тот день на кладбище, ну исогревались, поминая Пашку, на полную катушку. Да и жалко было его, гада,заводного парня и классного мастера постельных дел. Они все друг с другомспали, все студийцы, разумеется, никакой ревности не было и быть не могло, и,думая о том, каким молодцом был Пашка, Инга знала, что и Светка думает о томже, именно поэтому с ее ресниц так и сыплются слезы! Всхлипывая и сморкаясь,Светка сказала, что она все время ждала чего-то в этом роде после того«пионерского сбора», все-таки там был не только их хороший знакомый, но изаклятый, как теперь выяснилось, враг этого хорошего знакомого. А руки у него,говорят, длинные, это только кажется, что он теперь вне игры, а он еще ого-го…Так вот, гибель Пашки – не его ли это рук дело? Не спешит ли он убратьсвидетелей своих игрищ?

Инга отвернулась, уткнула лицо в ладони и дала волю… смеху.Ну, конечно, кое-чему она все-таки в студии научилась: до Светки доносилиськакие-то рыдающие и всхлипывающие звуки, как будто Ингу поразил внезапный взрывотчаяния, а на самом деле она от души хохотала.

История Пашкиной смерти была настоящей трагикомедией. Онподрабатывал, и неплохо подрабатывал, переправляя в Москву боевые награды,купленные по дешевке у разного «ветхого фонда». Как правило, покупал не у самихстариков, а у их внучат, которые предпочитали зелененькие бумажки заплесневелыморденам и медалям своих дедушек. Изредка, когда сойтись в цене не удавалось, атовар неодолимо привлекал Пашку, он шел на кражу. Была у него такая черта: еслиразохотится – вынь да положь! К примеру, встретит на Покровке девчонку, котораяему понравится, – не отстанет, пока не затащит в койку. Или положит глазна какую-нибудь медальку – не успокоится, пока не стибрит! Вот и теперь: узнал,что у одинокой хлипенькой бабульки есть Золотая Звезда мужа, разные другиесоветские побрякушки – и со свойственным ему нахрапом решил взять товар. Думал,будет легкая добыча, но не на такую напал…

Ирония судьбы состояла в том, что Инга отлично знала, накого напал идиот Пашка. Обладательницей Звезды оказалась не кто иная, как еедвоюродная бабка, Варвара Васильевна Громова, жуткое чучело внешне и упертаясталинистка внутренне. Инга ее видеть не могла, особенно после того, какстаруха столь по-свински повела себя в истории с Алёной. И если права сестра,уверяющая, что Бог есть, он-то, конечно, и покарал зловредную бабу Варю. Ну,это, впрочем, не факт. А факт тот, что баба Варя никак, ну ни за что не моглабы оказаться наемным киллером, который начал осуществлять ту самую «прополку»,которой боялась Светка. Налицо была случайность, что Инга и попыталась Светкеобъяснить. Ну, разумеется, она ни словом не обмолвилась про бабу Варю, а валилавсе на Пашку, на его дурацкое пристрастие к чужим наградам и даже приводиластаринную пословицу про кувшин, который повадился по воду ходить – там ему иголову сложить.

То, что эта пословица имеет отношение к ним ко всем, к ней –в первую очередь, пришло Инге в голову только сейчас, на залитой рассветнымсолнцем улице Выксы.

Потом ту же мысль высказал Мэтр. Нет, о Пашкиной смерти речине шло, он знал, что бедняге просто не повезло, и хорошо еще, что подельникПашки оказался человеком сугубо посторонним, так что никакой ушлый следовательне нащупал никаких подходов к студии. Только такого позора им не хватало,Тамара Михайловна тогда от волнения просто с лица спала!

Мэтр в задушевной беседе с Ингой – они с ним лежали на однойподушке и передавали друг другу изо рта в рот сигаретку – пробормотал, чтовсякая дружба – штука очень непрочная, нет больших врагов, чем недавние друзья,и им всем, «юным пионерам», придется очень даже хреновато-задумчиво, если вдругхорошие знакомые задумают с ними рассориться.

– Что, думаешь, «прополка» начнется? – хихикнула она,чтобы показать, какие слова знает. А Мэтр вдруг резко дернул головой:

– Ты тоже… тоже думаешь, что?..

– Ну, кто его знает, – пробормотала Инга, чтобы придатьсебе больше веса в его глазах, а то все почему-то уверены: она способна толькопируэты в койке выделывать.

– Я не думаю. Я просто слышал один разговор. Случайно,конечно, как все такие разговоры и слышишь. Говорили наш друг и этот жирныйФролов. Фролов, как я понимаю, только недавно выкупил свою кассетку и оченьэтому радовался. И предостерегал нашего друга: мол, гляди, как бы и тебе неприставили ножик к горлу, все-таки играли в опасную игру, и почем ты знаешь, нескумекают ли все эти ребятишки, которые, как ты думаешь, с твоих рук едят, чтопитаться можно гораздо лучшей пищей? Слишком много они видели, слишком многознают.

– А он?

– Он сначала хмыкал, знаешь, как он умеет хмыкать, а потомговорит: ну, вероятно, ты прав, Егорушка, и мне стоит подумать о некоторыхстраховочных приспособлениях.

– О каких, не сказал?

– Может, и сказал, да я не слышал. Кто-то прошел покоридору, пришлось ноги делать, чтоб не застукали. Но услышал я, как тыпонимаешь, достаточно, чтобы о многом задуматься.

– Как в детективе! – восхитилась Инга. – Разговорзлодеев прерывается на самом интересном месте, и герою только и остается, чтозадумываться… При этом очень часто бывает, что ничего зловещего в подслушанномне было!

– Не было? – Мэтр выдохнул плоское колечко дыма, и оно,вихляясь, поплыло к потолку. – Тебе прецедент желателен? Что Пашкунастигла карающая рука, я плохо верю, но если что-то случится со Светкой, стобой, со мной? Тогда хватимся, да поздно будет.

– Ну и что ты предлагаешь? Может, сказать ему, что ты слышалэтот разговор и нам передал?

Мэтр тяжело вздохнул.

– Инга, – в голосе его прозвучала печаль, – ну вкого ты такая дуреха уродилась? Твоя незамысловатая сестричка по сравнению стобой – просто гуру. Поднапряги извилины! Чего ради махать пустыми кулаками?!Вот если в кулаке зажат хотя бы булыжник…

– А у тебя есть булыжник? – Инга так удивилась, чтосравнение ее с Алёной оказалось в пользу Алёны, что даже не особенно обиделась.

– Пока нет. Но можно сделать.

– Сделать? – отметила она словцо. – И как?

– Своими руками. Все-таки Тамарка нас многому научила, развенет?

Зря, зря Мэтр считал Ингу только постельной принадлежностью!

– Ты имеешь в виду, проследить за ним и…

– Слабоваты у нас коленки для того, чтобы следить за такимзверем! – с явным сожалением выдохнул Мэтр, тыча сигареткой в пепельницу уизголовья. – Нет, есть другой план. Только смотри, Ингусик, подумай,будешь ты участвовать или нет, потому что обратно не повернешь. Еслиразболтаешь, или испугаешься, или вздумаешь слинять… Инга, наш друг пока ещетолько раздумывает о страховочных мероприятиях, а у меня шаг вправо, шаг влевоприравнивается к бегству!