А теперь – спасло? Это получается что: она освободилась отпризрака, который преследовал ее дни и месяцы, обратила поток, грозившийнакрыть с головой и потопить, в другое русло? Или Рашид перенес только первыйшок, а потом маманя убедит его в своей непричастности – и он сочтет, что теперьу него появился еще один повод гоняться за Алёной с вытаращенными глазами иостро наточенным ножом?

Рука дрогнула и нарисовала на горле кривую петлю.

Ну, хватит, наверное, а то она скоро будет похожа на индейцав боевой раскраске. Аккуратно закрутила крышечку на пузыречке с йодом,вспомнив, как Инга всегда почему-то ленилась плотно закручивать эти крышечки, ипузыречки потом то и дело вываливались из рук, содержимое разливалось, оставляяна полу пятна. А как-то раз даже на обивке дивана появилось уродливоеедко-желтое пятно, и стоило немалых усилий его вывести, но оставшийсярасплывчатый след долго еще был виден, словно здесь пролилась чья-то кровь…

Алёна вздрогнула. Чуть не забыла! Если б сейчас вдруг нестукнуло в голову, так и ушла бы отсюда, не осмотрев дом. Ведь они с Юриемзачем так резво рванули из Выксы? Проверить, не осталось ли в доме следовубийства! А прошлой ночью их спугнул Рашид, и столько всякого случилось…

Огляделась. Ну, трупы, во всяком случае, не валяются. Навсякий случай она заглянула под кровать, в диван и в шкафы, потом поняла, чтовыглядит все это довольно глупо. Может быть, Юрию что-то почудилось – в смысле,тот человек мог быть всего лишь ранен и все обошлось… Хотя нет. Инга, котораяпримчалась в Выксу, совершенно потеряв голову от страха, – вотподтверждение, что произошло самое плохое. И потом все случившееся с самойИнгой…

Где, по словам Юрия, Рашид ударил того черноволосого? Напороге, почти на крыльце?

Алёна выглянула – крыльцо было чистым. Но порог, на которомкое-где была выщерблена краска (дверь зимой разбухала и начинала заедать, ееприходилось двигать с силой, вот краска и ободралась), показался ей подозрительным.Вроде бы пятна какие-то… А на косяке – отчетливые темно-вишневые брызги.

Кровь!

Алёна постояла, тяжело двигая горлом, подавляя тошноту,подкатившую при одной только мысли, чего тут позавчера натерпелась Инга,пытаясь замыть эту кровь, а потом ринулась в боковушку за ведром и тряпкой.Драила порог, стену, косяк, пока не начало саднить руки, пока не убедилась:даже самый придирчивый глаз не отыщет подозрительных следов.

Она сменила воду в ведре и заодно уж взялась перемыть полыво всем домике. Ее всегда почему-то успокаивало мытье полов. Возиться с посудойи гладить белье ненавидела, а вот уборку… Алёна и теперь успокоилась настолько,до такой степени отвлеклась, что ее будто пулей прошил звук внезапнораздавшегося голоса:

– Ну, какую же ты чистоту навела, любо-дорого посмотреть!

Алёна стояла спиной к двери и первый миг не могла двинутьсяс места, не могла заставить себя обернуться. Казалось, если потерпит, не будетсмотреть, одолеет первый страх – там, за спиной, все исчезнет так же внезапно,как и появилось. Исчезнет, будто призрак, выпавший из памяти!

Конечно, это призрак, ей просто мерещится, ведь Алёна дажене слышала звука открывшейся двери. Ах да, дверь-то ведь была нараспашку…Забеспокоившись о сестре, Алёна забыла даже про Рашида. А ведь он вполне могнагрянуть…

Теперь ей казалось, что она предпочла бы снова встретиться сним нос к носу, только бы не стоять вот так, согнувшись над ведром, совершеннобеззащитной, слушая резковатый, уверенный в себе голос:

– Гостей принимаешь? Рада тебя видеть, Алёна, очень рада! Икогда же ты вернулась?

Алёна с трудом перевела дух, повернула голову и даже смогладеревянно кивнуть:

– Здравствуйте, Фаина Павловна. Проходите, садитесь.

На ненавистном лице, которое она столько раз видела в своихмечтах расцарапанным в кровь и сморщившимся от страха, сияла широкая улыбка.Слишком уж широкая, чтобы быть искренней! Так Фаина никогда не улыбалась:раньше у нее были плохие зубы, и, видимо, она привыкла еле-еле раздвигать губыв улыбке, ну а потом, когда вставила новые, фарфоровые и вполне могла позволитьсебе по-голливудски «сушить зубы», старая привычка мешала.

– О, да у тебя новая прическа? А зачем ты носишь шарф, жарковедь! Что же ты сразу не зашла в клинику? Мы все были бы очень рады: и я, идевочки.

Алёна вспомнила свой последний визит в «Ваш новый образ»,отвратительную заносчивость этих самых девочек, а главное, то, чем закончилосьвеликодушное предложение Фаины поехать подработать к почтенному господинуКейвану, – и почувствовала, что у нее судорогой сводит губы.

Фаина не могла не заметить этого, потому что так и вцепиласьглазами в Алёну, однако на ее лице сияла прежняя улыбища:

– Ну, впрочем, ты ведь недавно вернулась, да? От Инги я несмогла добиться толку, она, как всегда, спешила, твоя сестричка, но я сразупоняла, что ты должна быть дома, – и прямиком ринулась тебя навестить!

От Инги толку и впрямь было трудновато добиться – особенноесли учесть, что она лежит без сознания в палате выксунской больницы, подприсмотром тети Кати и сестры Олимпиады, контролируемых матушкой Февронией. АФаина, кажется, хочет изобразить дело так, будто случайно узнала о приездеАлёны от Инги… Ну и наглая баба, это ж надо – так бесстыже врать!

От возмущения Фаининой наглостью дрожь, бившая Алёну, началанесколько униматься, но тут же снова вернулась от догадки: раз Фаина врет проИнгу, значит, ни за что не хочет, чтобы Алёна поняла, как она узнала о ееприезде. А чего тут особенно гадать: не имелось у Фаины других шансов увидетьсвою бывшую медсестру, кроме как сегодня на Средном рынке. Мудрено было,наверное, не заметить Фаининым вострым глазом, как Алёна металась там, словнобольная лошадь! И сюда пришла Малютина только затем, чтобы выяснить: не виделали ее Алёна рядом с Бюль-Бюль, не слышала ли их разговора? А главное – чтобывыспросить, как там все обстояло, в Аммане, как удалось оттуда выбраться? Ведьбизнес усатой Рашидовой мамаши, похоже, оказался под угрозой, если господинКейван не отвечает на звонки. Наверняка Фаина имела какой-то процент с Алёнинойпродажи в рабство, и не исключено, что это была не первая ее сделка сБюль-Бюль!

Конечно, можно как следует поморочить Фаине голову. Даженужно! Но это было уже сверх человеческих сил. Так долго мечтать о мести, такдолго мучиться сомнениями – и наконец узнать все наверняка, наконец получитьвозможность эту месть осуществить…

Наверное, лицо Алёны слишком уж откровенно отразило этимысли, потому что Фаина попятилась и совсем другим голосом, не сахарно-медовым,как минуту назад, а холодноватым, официальным, произнесла:

– Нам нужно поговорить.