ты хочешь со мной поссориться, то это бесполезно. Я ссориться не умею.

– Ну и давай лети домой.

С платформы донёсся скандированный крик:

– Е-ле-на Дми-три-ев-на! Е-ле-на Дмит-рев-на!

– Мне пора.

– Я иду с вами, – решительно заявил Алексей Палыч. – И не подумайте возражать!

Елена, железная, Дмитриевна и ухом не повела, и глазом не моргнула.

– Теперь это неизбежно, – сказала она.

Алексей Палыч, ожидавший сопротивления, слегка пошатнулся: груз, который он намеревался сдвинуть большим усилием, оказался неожиданно лёгким.

– Боря, – сказал Алексей Палыч, доставая обратный билет, – ты отправишься домой следующей электричкой.

– Боря тоже пойдёт с нами.

– Может, я не хочу, – сказал Борис, который только этого и хотел.

– Оставайся. Но что ты будешь делать на этой станции? Вернуться ты уже не сможешь.

– Как это понимать? – спросил Алексей Палыч.

– Дело в том, – хладнокровно сообщила «мадам», – что раз вы сели в эту электричку, то вернуться уже не сможете. До окончания похода, разумеется.

На этот раз Алексей Палыч поверил сразу и без колебаний.

– И это у вас называется «не вмешиваться»? – спросил он голосом, вдруг охрипшим.

– Да.

– А родители Бори… А мои родные, друзья… Где они нас будут искать?

– Вас не будут искать, – сказала Елена, трижды проклятая, Лжедмитриевна. – Но больше я и сама ничего не знаю.

Она повернулась и пошла к ребятам, которые, видя, что разговор окончен, принялись надевать рюкзаки.

– Алексей Палыч, чего будем делать? – спросил Борис.

Алексей Палыч беспомощно пожал плечами:

– Идти, наверное. Там посмотрим.

– Ну теперь-то я её с обрыва какого-нибудь столкну! – заявил Борис. – Посмотрим, какие у неё внутри транзисторы и конденсаторы.

Честно говоря, теперь и Алексей Палыч не прочь был расправиться с инопланетной нахалкой, но оба понимали, что возможностей для этого сейчас никаких.

Через десять минут группа была уже далеко от станции. Вернее, две группы. Впереди, по тропке, тянущейся вдоль железной дороги, шли за ненавистной Еленой четыре мальчика и две девочки. Сзади брели Алексей Палыч и Борис.

Километра через два группа свернула в лес.

Июнь 6

Привет полуботинкам

Группа шла цепочкой.

Поначалу ребята переговаривались, слышался смех. Но постепенно, как это всегда бывает в первый день, рюкзаки становились всё тяжелее. Разговоры сбивали дыхание, и скоро они прекратились сами собой. Ребята шли молча и сосредоточенно – работали.

Погода в июне этого года, кажется, решила в очередной раз пошутить с метеорологами.

Чего-то они там не учли – то ли лунного притяжения, то ли солнечного затмения, но обещанной прохлады не было, а стояла незапланированная жара. Потом, конечно, напишут – «впервые с 1882 года», но сейчас от этого не легче.

Первые комары, весёлые и настырные, спешили выполнить свой долг перед природой и своим племенем. Больше всего им полюбился Борис, одетый в лёгкую рубашку-полурукавку. Алексей Палыч шёл позади него и видел, как он выворачивает руки за спину, пытаясь достать зудящие места под лопатками.

Теперь уже не просто неприязнь, а прямо-таки злость поднималась в нём. Лжедмитриевна прекрасно видела, что они не подготовлены к такому походу. Могла бы предупредить. Ведь знала, наверное, заранее, проклятая!

Да и сам Алексей Палыч теперь, когда шли уже не по тропе, а напролом, чувствовал свою неуместность в лесу. Пиджак, галстук, обычные брюки, полуботинки были здесь столь же не к месту, сколь не к месту туристские одежды в театре. Галстук вскоре был сдёрнут и засунут в карман. Но полуботинки, которые дома вели себя вполне прилично, здесь вдруг начали натирать ноги; штанины норовили зацепиться за каждый гнилой сучок; ворот пиджака охотно оттопыривался, чтобы принять порцию хвои или другой мусор.

Во всём этом несоответствии было что-то вынужденное, нелепое, унизительное.

Постепенно Алексей Палыч втянулся и шёл вперёд монотонно и упрямо, как лошадь. Но в отличие от лошади, он мог на ходу думать. Если раньше его занимало только одно – прекратить нелепый эксперимент, то теперь у него было время подумать: зачем? Для чего всё это делается, понять он не мог и решил прижать Лжедмитриевну при первой возможности.

А Лжедмитриевна и ребята о них, казалось, вовсе не думали. Во всяком случае, никто не оборачивался.

– Алексей Палыч, – сказал Борис через плечо, – почешите мне, пожалуйста, спину.

Алексей Палыч догнал Бориса и на ходу почесал. Останавливаться было опасно: группа не сбавляла темпа.

– Быстро они идут, – заметил Алексей Палыч. – Просто как заведённые.

– Думаете, тоже роботы? – спросил Борис. – Да нет. Обыкновенные. Я таких видел. Компас в зубы, и шлёпают, пока не свалятся.

– Надеюсь, что ждать недолго, – сказал Алексей Палыч. – У меня такое ощущение, что если мы свалимся, то они даже не остановятся.

– Остановятся, – уверенно сказал Борис. – Это у них закон. Они просто мечтают кого-нибудь спасти.

– Откуда ты-то знаешь?

– У нас, что ли, нет таких придурков, – небрежно заметил Борис, который ко всем сверстникам, увлекавшимся не радиотехникой, а чем-либо другим, относился без уважения.

Впереди посветлело. Густой ельник сменился редким мелким сосняком. Под ногами захлюпало: сосняк рос на подболоченной поляне. Полуботинки Алексея Палыча приняли в себя положенную меру коричневой жижи. Кеды Бориса промокли. Но группа, теперь видная вся целиком, по-прежнему пёрла прямиком, словно посуху.

«Неужели нельзя обойти?» – подумал Алексей Палыч. Специалистом по туризму он не был, хотя в лесу бывал не так уж редко: в Кулёминске только безногие по грибы не ходили. Но и неспециалист может понять, что только очень неумный инструктор позволит группе промочить ноги без крайней нужды.

«Или неопытный… – подумал Алексей Палыч. – Но почему никто не возразил? Может быть, они под гипнозом?»

Всё на свете кончается, кончилось и болото. Идти стало полегче в том смысле, что земля уже не стремилась засосать и стянуть туфли с Алексея Палыча. Но в туфлях хлюпало, ноги в них скользили, подвёртывались, и вообще всё было противно и мерзко.

Борису было полегче, не говоря уже о том, что он просто-напросто моложе.

А группа всё шла и шла… Хоть бы кто-нибудь обернулся… Отсюда, снизу, даже ребячьих голов не было видно, а так – рюкзаки с ногами.

Алексей Палыч начинал уже сердиться всерьёз. То, что ими не интересовались ребята, вполне можно понять: плетутся сзади два чудака и пускай себе плетутся, пока им не надоест. Но ведь подлая Лжедмитриевна знала всё. И то, что они раздеты, и то, что разуты, и то, что у них не было ни крошки еды.

Перевалив через вершину гряды, группа стала спускаться по противоположному склону. Не доходя опушки леса,