- Тяжкие последствия уже произошли, - не удержалась я. - Смерть Шарля Огреста.

- Будете перебивать меня, барышня, просидим здесь до утра, - ответил он так же сухо, как обычно разговаривала со мной госпожа Броссар. – Продолжаю. Я нашёл Феликса (или, как мы уже знаем – Рафаэля) в аптеке. Он рылся в моих книгах, скажу вам честно. Так что, получается, я застал его за нарушением права чужой собственности… Разумеется, я призвал его к ответу, попытался урезонить, так сказать – усовестить, но не преуспел…

- Боже, - простонала госпожа Броссар, - засуньте его в книгу обратно, пожалуйста. Слушать это невозможно.

- Имей терпение, Фифи, - ласково попенял он ей, - осталось рассказать совсем немного…

- Да ты ещё даже толком не начинал, - буркнула она, но больше не перебивала.

- Феликс-Рафаэль проявил чудовищный цинизм, - аптекарь придвинул кофейник, заглянул под крышечку и вылил остатки кофе в свою чашку, - и применил в отношении меня преображающее заклятье – надо сказать, очень искусно применил, но незаконно. Незаконно! – он важно поднял указательный палец и строго посмотрел на нас. – Применять такие заклятья против человека бесчеловечно! Рядом находилась книга, которую я приобрёл в качестве свадебного подарка для милой Жозефины, и вот в неё-то меня и заключили. «Заклятье будет разрушено только в том случае, - сказал мой недостойный ученик, - если тебя узнают в этом облике». Как вы понимаете, узнать меня было невозможно. Я и не верил в возможность спасения, но Фифи спасла меня. Она сразу меня узнала. Да-да, моя дорогая, не пытайся обмануть мен суровостью. Ты выдала себя с головой, когда обливала слезами мою книгу.

Госпожа Броссар покраснела, как девчонка, а я решила промолчать, что вряд ли тут дело было в неземной любви и вселенской справедливости. Скорее всего, дело спас банальный случай.

- Всё же марать руки прямым убийством этот негодяй не захотел, - продолжал аптекарь, - и в этом я тоже вижу определённое везение и благоволение судьбы…

- Как вы попали к моему отцу? – не вытерпела я.

- Не перебивайте, - строго осадил он меня. – Мой ученик отнёс меня к дровяным обозам, которые приготовили на отправку для продажи, засунул в вязанку дров и ещё посмеялся: «Ты же любишь по всём полагаться на судьбу, - сказал он, - попробуй угадать, в чью печь ты попадёшь!». Но мне опять повезло. Мою вязанку купил умный и проницательный человек, который заметил меня и сразу понял, что я – необычная книга. К сожалению, контакта с ним не получилось, но вскоре я достался младшей дочери этого достойного человека, вот этой самой барышне, - он сделал указующий жест в мою сторону. – Тут контакт был получен и даже налажен, но не так, как бы мне хотелось. К сожалению, юная барышня абсолютно не желала меня слушать и оскорбляла…

- Оскорбляла?! – переспросила я, поражённая такими нелепыми обвинениями.

- Вы называли меня старушкой, – сказал аптекарь, нахмурившись. – И бабулечкой. А ещё угрожали меня убить.

- Да что вы такое говорите, постыдились бы! – возмутилась я.

- А кто сказал, что растопит мною камин?

Это был удар под дых!

- А вы… вы подглядывали за мной всё это время! – выпалила я.

- Не слишком-то много я там увидел, - не остался он в долгу. – И даже ваши поцелуи, барышня, не извиняют вашу грубость!

- Поцелуи?! – вскинулась госпожа Броссар.

- Это были очень почтительные поцелуи, мадам, - поспешила я пояснить, чтобы она не поняла ситуацию неправильно. – Такие… очень невинные.

- Невинные? – вскипела она. – Ну, знаете… А ты! – на напустилась на Гаспара. – Как ты мог позволить?

- Прости, Фифи, - ответил он без тени смущения, - но эта экзекуция происходила без моего желания. Я был недвижим и нем.

- Экзекуция?! – теперь рассвирепела я. – Меня так ещё никто не оскорблял! И не были вы недвижимым! Шевелили корками – будь здоров!

К этому моменту господин Планель и Надин уже безбожно хохотали, а Ноэль, Тутур и господин Бланкир с тестем изо всех сил сохраняли серьёзный вид, хотя им это почти не удавалось.

- Не будем ссориться, - остановила нас Саджолена. – Сейчас нам надо решить, что делать дальше.

- А что делать дальше? – мастер Гаспар пожал плечами и чуть не уронил очки. - Надо снять проклятие с леди Юджени.

- Но… каким образом?.. – Ноэль посмотрел на аптекаря с неуверенностью и надеждой. – Вы же сами говорили, что снять проклятие может только тот, кто его наложил. А Рафаэль…

- Есть ещё один нюанс, милорд, - аптекарь важно приосанился. – Снять заклятие, сделанное на крови, может не только тот, кто его создал, но и тот, к кому у него не было ненависти.

В столовой повисла напряжённая тишина, а потом все, как один, посмотрели на меня.

- Я? – спросила я голосом перепуганной школьницы.

- Насколько я помню, именно такими были последние слова моего ученика, - торжественно произнёс аптекарь. – Что несмотря ни на что он не испытывает к вам ненависти.

- Кэт, попробовать стоит, - сказал Ноэль и сжал мою руку.

- Никогда не могла тебе отказать, - сказала я, и все почему-то засмеялись.

На следующий день мы отправились на то самое место, где Юджени когда-то играла в снежки с Шарлем, поранила руку и неосторожно произнесла те самые слова, которые были её мечтой, а стали её проклятием.

Мастер Гаспар очень ловко и быстро пустил кровь, уколов Юджени палец, она слабо вскрикнула, но не отдёрнула руку, и на белый снег упали три алые капли крови, а я сказала медленно и чётко: «Пусть злое колдовство разрушится, пусть исчезнет ненависть, и пусть победит любовь…». А Юджени закончила: «Аминь».

Я махнула платком, и госпожа Броссар вывела из замка Марлен. Ноэль стоял рядом с Юджени, готовый схватить её, но этого не понадобилось.

Можно было долго и в подробностях рассказывать, как мать и дочь впервые приблизились друг к другу, впервые обнялись, и Юджени впервые не почувствовала к Марлен ненависти - но я не буду. Достаточно того, что чудо свершилось, зло было побеждено, и для Шанталь-де-нэж наступала весна, в которой не было места горю, печали и страхам.

- А ведь теперь я совершенно свободен, - сказал мне Ноэль, когда мы стояли, держась за руки, и смотрели, как Юджени и Марлен возвращаются в замок, обнимая друг друга на ходу, разговаривая и смеясь. – Можем уехать в столицу. Ты ведь этого хотела.

- Знаешь, - произнесла я задумчиво, - правильно сказала Беатрис – есть три великие силы, и очень важно сделать правильный выбор. Юджени и Марлен выбирали волшебство, бедняга Рафаэль выбрал зиму… А я… я выберу любовь. И мне кажется – не прогадаю.

- Мне казалось, ты давно выбрала любовь, - заметил Ноэль. – Разве ты до сих пор сомневалась? Сомневалась во мне?

- Всегда буду сомневаться в таком лгуне и красавчике, - фыркнула я. – Ты семь лет води за нос всю округу, а теперь хочешь, чтобы тебе верили? Ну уж нет, я не так наивна! Но вот в чём я совершенно уверена, так это в том, что… Ноэль, ну её – эту столицу. Останемся здесь.