– Давайте прекратим теологический спор, – сказалДжонни. – Надо чего-нибудь поесть.

– Этот старый сморчок, которому ты позволяешь водитьтвою посудину по океану, еще не разучился готовить? – спросил ТомасХадсон.

– Будет тушеная рыба, – сказал Джонни. – Иеще ржанка с желтым рисом. Золотистая ржанка.

– Расписываешь, как специалист по интерьеру, –сказал Том. – В это время года никакого золота на них нет. Где тыподстрелил этих ржанок?

– На острове Южном. Мы там бросили якорь, чтобывыкупаться. Я два раза подсвистывал стаю и шлепал их одну за другой. Угощаю подве на брата.

Вечер был мягкий, и, пообедав, они сидели на корме, лиликофе, курили сигары, с другого катера пришли двое бездельников с гитарой ибанджо, а на причале собрались негры, и оттуда то и дело слышалось пение. Втемноте на причале негры заводили какую-нибудь песню, и тогда ее подхватывалФред Уилсон, у которого была гитара, а Франк Харт тренькал на банджо. ТомасХадсон не умел петь, он сидел в темноте, откинувшись на спинку стула, и слушал.

На берегу у Бобби праздновали вовсю, и из открытой двери наводу падал яркий свет. Отлив все еще продолжался, и там, где вода былаподсвечена, прыгала рыба. Все больше серые снепперы, подумал Том. Хватаютпущенных на приманку рыбешек, которых относит от берега отливом. Нескольконегритянских мальчишек сидели с лесками, и слышны были их разговоры, инегромкая брань, когда рыба срывалась с крючка, и шлепки выловленных снепперово настил причала. Снепперы были крупные, а ребята ловили их на мякоть марлина,которого еще утром привезли на одном из катеров и уже взвесили, вздёрнули накрюк, сфотографировали и разделали на куски.

Слушать пение на причале собралась большая толпа, и РупертПиндер – огромный негр, который считал себя могучим бойцом и, по рассказам,как-то раз один дотащил на спине рояль с правительственного причала в старыйклуб, который потом снесло ураганом, – крикнул:

– Капитан Джон, ребята говорят, у них во рту пересохло!

– Купи им чего-нибудь недорогого и полезного дляздоровья.

– Слушаю, сэр, капитан Джон. Рому.

– Вот именно, – оказал Джон. – И бери сразубутыль. Дешевле встанет.

– Большое спасибо, капитан Джон, – сказал Руперт.Он пошел сквозь толпу, которая торопливо расступалась, давая ему дорогу, иснова смыкалась позади него. Томасу Хадсону было видно, что все они двинулись ккабачку Роя.

В эту минуту с одного из катеров, стоявших у причала Брауна,с шипением взмыла в небо ракета и с треском вспыхнула, осветив пролив. Вторая,шипя, взлетела вкось и вспыхнула как раз над ближним концом их причала.

– Ах ты, черт! – сказал Фред Уилсон. – Чегоже мы-то не послали за ракетами в Майами!

Ночь то и дело освещали вспышки с треском разрывавшихсяракет. Руперт со своей свитой снова появился на причале, неся на плече большуюоплетенную бутыль.

С одного из катеров тоже запустили ракету, и она взорваласьнад самой пристанью, осветив толпу, темные лица, шеи, и руки, и плоское лицоРуперта, его широкие плечи, и могучую шею, и оплетенную сеткой бутыль, нежно игорделиво прижавшуюся к его голове.

– Кружек, – сказал он своей свите, бросив этослов?? через плечо. – Эмалированных кружек.

– Есть жестяные, Руперт, – сказал кто-то.

– Эмалированные кружки, – сказал Руперт. –Достаньте. Купите у Роя. Вот деньги.

– Фрэнк, давай нашу ракетницу, – сказал ФредУилсон. – Расстреляем те патроны, что есть, а новые где-нибудь достанем.

Пока Руперт величественно ждал эмалированных кружек, кто-топринес кастрюлю, и Руперт налил в нее рому, и она пошла по кругу.

– За маленьких людишек! – сказал Руперт. –Пейте, скромные людишки.

Пение не умолкало, но пели без особенного складу. Заодно сзапуском ракет на некоторых катерах палили из винтовок и пистолетов, а спричала Брауна стрекотал пистолет-пулемет, стрелявший трассирующими пулями.Сначала он дал две очереди из трех и четырех пуль, а потом выпустил целуюобойму, перекинув над гаванью красивую арку из красных трассирующих пуль.

Фрэнк Харт спрыгнул на корму с ракетницей в чехле и с пачкойпатронов, и как раз в эту минуту подоспели кружки, и один из подручных Рупертастал разливать ром и подавать кружки всем по очереди.

– Боже, храни королеву, – сказал Фрэнк Харт,зарядил ракетницу и послал сигнальный патрон вдоль причала прямо в открытыедвери бара мистера Бобби. Патрон ударил в бетонную стену правее двери,взорвался и ярко вспыхнул на коралловой дороге, осветив все белым огнем.

– Легче, легче, – сказал Томас Хадсон. – Такможно людей обжечь.

– Катись ты со своим «легче», – сказалФрэнк. – Посмотрим, удастся ли мне вдарить по комиссарскому дому.

– Смотрите, как бы не поджечь, – сказал емуРоджер.

– Я подожгу, я и за поджог буду платить, – сказалФрэнк.

Ракета описала полукруг, но не долетела до большого белогодома, где жил английский правительственный комиссар, и ярко вспыхнула, упав уего веранды.

– Милый наш комиссар! – Фрэнк снова зарядилракетницу. – Будешь знать, подлец, патриоты мы или нет.

– Легче, Фрэнк, легче, – останавливал егоТом. – Не надо дебоширить.

– Сегодня моя ночка, – сказал Фрэнк. –Королевина и моя. Не мешай мне, Том, сейчас буду лупить по причалу Брауна.

– Там бензин, – сказал Роджер.

– Недолго он там простоит, – ответил ему Фрэнк.

Трудно было сказать, мажет ли он, чтобы подразнить Роджера иТомаса Хадсона, или просто не умеет стрелять. Ни Роджер, ни Томас Хадсон немогли определить это, но оба они знали, что из ракетницы попадать точно в цельнелегко. А на причале был бензин.

Фрэнк встал, старательно прицелился, вытянув левую рукувдоль туловища, как дуэлянт, и выстрелил. Ракета попала не туда, где стоялибаки с бензином, а на противоположный конец и рикошетом отлетела в пролив.

– Эй, там! – крикнул кто-то с одного из катеров,стоявших на приколе у Брауна. – Какого черта балуетесь!

– Почти в самую точку, – сказал Фрэнк. –Теперь опять попробую по комиссару.

– А ну прекрати, – сказал ему Томас Хадсон.

– Руперт! – крикнул Фрэнк, не обращая внимания наТомаса Хадсона. – Дай выпить, а?