Придворные в длинных роскошных одеяниях, ессно, расписанныхдраконами, туфли с носками в форме драконьих голов, а сзади шнурочки в видедраконьих хвостов. Я наступил одному на хвост, бедолага тут же по-жабьиплюхнулся на брюхо, словно в юсовской интеллектуальной комедии, а за стенами сготовностью утробно загоготало, видать, это на автомате.

Наконец впереди огромные врата, отделанные серебром изолотом. Богато и страшновато одетые воины отступили, створки поползли встороны. Я отшатнулся, ослепленный блеском и ярким светом. Огромная люстра смножеством свечей, сильный яркий свет, как от вольтовой дуги, из стен медныеголовы драконов, сильные выдвинутые вперед нижние челюсти служат светильниками.Масло там сгорает, как я заметил, очень ароматное, а свет распространяетсячистый, оранжевый, близкий по спектру к солнечному.

Вдоль стен на роскошных диванах, кушетках и лавках сидят ивесело общаются молодые прекрасные женщины. Десятка два бродят по залу. Все доединой голые, так мне показалось вначале на мой простой и даже очень простойварварский вкус. Потом, присмотревшись, заметил, что иные все же одеты вожерелья, серьги, а некоторые даже с легкомысленными ленточками вокруг бедер.Этих, видимо, надо рассматривать, как будто они в допотопных старинных платьяхпрошлого века. Или самые что ни есть застенчивые скромницы. Две-три женщинывстретились с налепленными на самые кончики груди металлическими конусами. Илине металл, а блестящая фольга, не рассмотрел. Возможно, стараются ввести этумоду ультраскромности потому, что у самих соски плоские, а то и втянутые, я самвстречал пару таких женщин, они жутко стеснялись и обнажали грудь только ночью,в то время как все остальное хоть на Тверской при ярком солнце…

На том конце громадного зала блещет величием трон. Я сразупонял, что это трон, хотя ни разу не видел чтоб уж совсем настоящий королевскийтрон а-ля Луи: ровное и не очень удобное кресло с прямыми плоскимиподлокотниками и спинкой метра в три ввысь, если не три с половиной. На тронегрузный мужчина с седыми волосами до плеч, массивным лицом, словно вырубленнымиз камня топором, глубокие морщины на лбу, одна по-дьявольски заламывает седуюбровь, на щеках удалось зацепиться двум продольным морщинам благодаря глубинезалегания, а те, что помельче, так и не сумели продавить толстую дубленую кожу,выделанную жгучим солнцем, ледяным ветром, исхлестанную снежными бурями,ливнями, сухими ветрами. Скипетр и держава на широком подносе, его обеими рукамипочтительно держит приземистый рыцарь, а сам король в этот момент изволилосушать золотой кубок.

В двух шагах от трона небольшой стол, пара добротныхобеденных кресел, но на столе — как в украинской хате после набега половцев.

Сэр Оуэне дождался, когда король поставит посуду на поднос,вот его королевское величество взяли скипетр и державу, сэр тут же громкотопнул задней ногой и провозгласил в пространство зала:

— Ваше Величество! В наши земли прибыл благородныйварвар, который не сказал своего имени. Так как мы не можем допустить дажемысли о таком невежестве, то полагаем, что это именно тот, о ком гласит ДревнееПророчество Великого Дракона!

Человек на троне сделал мне знак приблизиться. Я вздул все,что можно, подошел к трону несколько деревянными ногами, так как напрягал иноги, там у меня есть эффектные группы мышц, что классно смотрятся при такомосвещении.

Король всмотрелся в меня, явно не дурак, такие, как он, неполучают королевства по наследству, завоевывают мечами, вон шрамов куда большена роже, чем морщин, на лице монарха отразилось сомнение. Вздохнул, широкимжестом указал на стол.

— Садись, благородный герой, не называющий имени.Сперва попируем, потом поговорим.

Я сел за стол напротив трона, подумал раздраженно, чтодостали с этим неназыванием имени. Спросили бы, я разве не сказал бы? Ноназваться самому, как это делают они, нас в школе не учили. Родителей, похоже,тоже.

В сторонке через зал прошел, громко топая задними ногами извякая золотыми шпорами, огромный рыцарь в полных доспехах. Забрало опущено, водной руке длинное турнирное копье, в другой треугольный мальтийский щит сэмблемой летящего дракона. Его блестящий шлем отражал блики от роскошнойлюстры, а начищенные латы красиво контрастировали с каменными блоками, изкоторых сложена стена замка, вдоль которой шел.

Слуги к нашему с королем столу набежали целой стаей, подалифиле из дракона, а также жаркое из дракона и драконьи ягоды. Я не совсем понялразницу, но дворецкий сообщил шепотом, что филе из водяного дракона, онпричислен к рыбным, а жаркое из горного, мерзавец два года успешно воровалскот. Кроме того, сообщил он тем же сдержанным шепотом, при восьмой переменеблюд могут подать пернатую дичь, там тоже драконье мясо, а на десерт подадутдраконьи яйца…

— Учту, — ответил я тоже шепотом. — Нодраконьи яйца все-таки убери. Я, конечно, верю, что это правильные яйца, но…

Я запнулся, дворецкий спросил почтительно:

— Да, сэр варвар?

— Чтобы не было иных истолкований, понял?

Он удивился:

— А какие еще?

Я огрызнулся, видя, что начинают прислушиваться:

— Щас, буду перечислять! И так сразу Фаберже даблендомед в голову лезут… Считай, что это мои рыцарские обеты… тьфу, варварскиепредрассудки.

— Понимаю, — ответил он с поклоном. — Человекбез предрассудков — не человек.

— А кто?

— Монстр, конечно.

— Или демократ, — пробормотал я. — Хотя, еслибез предрассудков и комплексов женщина, это дело другое…

Тяжелый лязг прервал мои глубокомысленные рассуждения. Череззал обратно двигается тот же огромный рыцарь. Теперь в руке угрожающепокачивается боевой топор с узким лезвием, левый бок закрывает щит с эмблемойспящего дракона. Светильники в медных пастях бросают яркие блики на выпуклоежелезо: возникают блестящими точками на лбу над забралом, медленно перемещаютсяна макушку, а оттуда сползают на такой же блестящий затылок.

Король снова положил на поднос канцлера скипетр и державу,то есть дубину и булыжник, с которыми первый питекантроп узаконил власть наддругими питями, крякнул, засучил рукава и сказал бодро:

— Приступим. Надеюсь, благородный варвар, тебе у наспонравится.

Я покосился вправо, бросил взгляд влево, обнаженные женщиныведут светские беседы, но я чувствовал пару сотен пар заинтересованных взглядовна своей коже, мускулы уже стонут от перегрузки выказывать себя во всей красе.

— Уже нравится, — сообщил я.

И мы принялись жрать. Музыканты на помосте тут же задудели,застучали, завопили, и я понял, откуда пришел обычай играть в ресторанах какможно громче: даже я не услышал свое могучее варварское чавканье.

На роскошном королевском столе недоставало только жареногомолодого кабанчика с хрустящей ароматной корочкой, вообще-то, этот кабанчик ужедостал, но варвар просто обязан есть кабанчиков и целиком зажаренных оленей, вкрайнем случае — гусей, закатанных в глину и запеченных на углях костра.