Король горестно умолк. Я посочувствовал:

— Крепкий у вас батюшка.

— Еще какой, — вздохнул король. — Вернулся я,но уже совсем не тот, что был. А тут еще моего отсутствия не только никто незаметил, но даже довольны, как никогда! Взял я ту обезьяну за хвост да обстенку. С тех пор из королевства ни ногой… Теперь я — король Гарторикс Первый,великий и справедливый. По крайней мере, так говорят, а я не раз переодевался итайком ходил в народ, чтобы проверить: сильно ли брешут? Чудны дела твои,Господи, оказалось, что и между собой называют меня добрым и справедливым! Этоя-то добрый, а?.. Ладно, герой, давай продолжим разговор в другом месте.

— Ага, — согласился я довольно, — ага!

Но король почему-то двинулся мимо всех этих голых баб, занами пошли двое молчаливых рыцарей. Ступеньки повели вверх, я удивился, чтосауна так высоко, начал оглядываться, все знатные девки остались, значитца, всауне будут другие, а эти только для аперитива…

Миновав еще три зала, король подошел к невзрачной двери,украшенной всего лишь большой медной ручкой в виде головы дракона. Дверьраспахнулась беззвучно, у меня даже возникло желание отодвинуться и сноваприблизиться, всегда интересовал механизм открывания этих дверей.

Никакой сауны, всего лишь просторный кабинет, заставленныйшкафами с книгами, на трех столах кипы старых фолиантов, листья желтые, краяизгрызены крысами и мелкими драконами. За столами, склонившись над книгами так,что водят носами по бумаге, сидят престарелые мудрецы: с белыми, как у луней,волосами, такими же белыми длинными бородами, согнутые, старые, в теплыххалатах, разрисованные драконами всех видов.

— Вот, — сказал король грустно. — Те мудрецы,которые создают… Но знают не их, а тех… которые про драконов!

В кабинетной тиши скрип его зубов раздался не тише, чемтреск жерновов, между которых попал валун размером с человеческую голову.

— Увы, — сказал я.

— Садись, — пригласил король. — Сбрось вон текниги на пол и садись. Мудрецы, вы можете дать нам совет?

Мудрецы оказались разные: если один просто кивнул, второйкивнул головой, третий — своей головой, четвертый — своей собственной головой,пятый — своей собственной головой в знак согласия, а шестой вообще ухитрилсякивнуть своей собственной головой в знак своего собственного согласия,соглашаясь со сказанным.

— Вот этот, — шепнул я королю. — Посоветуемсяс ним…

…и поступим наоборот, решил про себя, однако для короля имудрецов напряг мускулы и не доверчиво-надменно посмотрел на всех свысока.

Король откашлялся, сказал медленно и печально:

— Когда все умные средства испробованы, остается… сампонимаешь, что остается! Ты — наша последняя надежда, великий герой!

Я вскинул предостерегающе ладонь, покосился краем глаза намутноватое зеркало в дальней стене, слабовато, но можно контролировать осанку,прервал без всяких церемоний, ибо какой спрос с варвара:

— Прежде всего мои проблемы! А потом ваши.Договорились?

Король вздохнул печально:

— А разве у нас есть выбор?

— Итак, — сказал я, — только на последнейверсте… это такая миля с гаком, уже почти в виду замка, на меня триждыбросались разбойники, налетали гарпии, из-под земли вылезали толстые жуки ипробовали утащить в свои норы… На выходе из леса прибил неудачника, что иголову потерял, и проговорился, что на меня покушаются по приказу Хозяина Тьмы.

Мудрецы молча согласно кивали, кивали головами, кивали головамив знак согласия, даже кивали своими собственными головами, только корольспросил непонимающе:

— Кто успел сообщить, жук?

— Да нет, — поправился я, — я ж говорю,неудачник… Хотя скажу вам, Ваше Величество, жук был еще тот! Но все сказал,мерзавец… все, что успел.

Мудрецы переглядывались, в глазах видна работа мысли. Вокошко заглядывает косой солнечный луч, по толстым балкам вдоль окна тянетсязеленая веточка вьюнка. Тонкий стебель просвечивает на солнце, я различил, какподнимаются крохотные струйки полупрозрачного сока.

Со двора на прогретый камень окна вскарабкалась крохотнаяящерица. Замерла, нежась под лучами солнца. Мой желудок начал подбираться кгорлу, эти пресмыкающиеся достали, бедную ящерку могу прибить только за то, чточересчур похожа на дракона.

Король не стал садиться, прошелся взад-вперед, выставивкоролевское брюхо. Горностаевая мантия красиво подметала пол. Я никогда невидел горностаев, но мантия у короля горностаевая, это точно.

Он внезапно остановился, вперил в меня пристальный королевскийвзор.

— А можно подробнее о покушении?

— Каком именно? — спросил я. — Я вижу, здесьвсе только и делают, что покушаются на мою варварскую жизнь.

— Которое по приказу Властелина Тьмы, — сказал он.Голос стал тверже, уже не короля, а вожака отчаянных парней, что рушилибаронства, герцогства, а потом и захватили королевство. — Одно дело, когдапросто нападают с целью пограбить…

Я сдвинул плечами:

— С меня что возьмешь?

— Тогда с целью показать свою удаль. Таких дурней тожехватает.

Мне почудилось в королевском голосе неодобрение, усмехнулсяпро себя, говорят же, что, когда черт в старости грешить уже не смог, он вмонастырь пошел, святошей заделался. Стареет король, сказал бы ему кто-нибудьтакое, когда отправился выказывать удаль, вместо того чтобы пахать подручным уотца!

— Да, — согласился я, — те точно несобирались грабить, это я их пограбил… потом. И удаль выказывать им было пофигу, морды больно расчетливые. Такие обычно скитаются по свету, раскапываютстарые могилы, грабят одиноких путешественников, а когда нет добычи, то инанимаются в чье-либо войско. Но что меня несколько встревожило… Я замялся, нерешаясь брякнуть цену за свою голову, не поверит, но король спросилтребовательно:

— Говори, я ведь не родился королем!

— То-то и оно, — сказал я несчастнымголосом. — Значит, вы знаете цену деньгам, Ваше Величество.

— Еще помню, — ответил король кисло. — А что?

— За мою голову предложено ни много ни мало, а мешокзолота и, вы будете смеяться, королевский трон!

Он нахмурился, взглянул с подозрением. Я развел руками, зрятакое брякнул, король посопел, пробурчал:

— Дурь. Даже если ты идешь убить того короля… в смысле,Властелина Тьмы, с чего бы стал отдавать трон? Надует, точно надует.

— И я так решил, — поддержал я охотно, — ноте трое клялись, что обещание закреплено какой-то особой клятвой. А они ребятаушлые, Ваше Величество! Таких на мякине не проведешь.

Он нахмурился, походил взад-вперед по комнате. Я наблюдал заего поистине львиным лицом, царственной осанкой, грозным видом отважноговоителя, что наконец-то завоевал себе королевство, теперь может расслабиться иоттянуться на старости лет.