Притормаживала она только тогда, когда Сильвестр задавал ейвопросы. Разумеется, первым делом он отправился в ванную комнату.

— Здесь было сухо?

— То есть абсолютно, — заверила она. — Милицияискала влажные полотенца или половую тряпку, пропитанную водой, но ничего необнаружила. Впрочем, если убийца вытер пол, тряпку он мог выбросить по дороге.

— Где лежали таблетки?

— На подоконнике возле пепельницы. Облатка была почтиполной, значит, он не собирался кончать с собой. Иначе проглотил бы целуюпригоршню успокоительного. Рюмка стояла тут же, он устроил ее на салфетку. Онвообще не любил, когда на мебели оставались следы от посуды. Бутылкаобнаружилась в баре. Вполне в его духе — налил, закрутил пробку, поставил наместо. Если бы он был расстроен, то забыл бы об аккуратности, верно? Хотя… Онабыла у него в крови, так что — кто знает?

В маленькой комнате, служившей спальней и кабинетомодновременно, Сильвестр вел себя гораздо менее сдержанно. Он поднял ковер, снялабажур с торшера, стащил с постели покрывало, поснимал со стен фотографии ипроверил каждую рамку. Потом раскачал пальцами шурупы, на которых виселиснимки, постучал по стене.

— Руки бы обломать тому, кто обои наклеивал, —вставила свой комментарий Вера Витальевна. — Узоры не совпали, и вот здеськрай неровный, как будто его обглодали клопы.

Ту фотографию, которая стояла на стеллаже и спровоцировалаВеру Витальевну обратиться к нему за помощью, Сильвестр проверил весьматщательно. Однако ничего особенного не обнаружил.

Первые четверть часа Майя следила за Сильвестром с жаднымлюбопытством. Но поскольку он никак не комментировал своих действий и невысказывал мыслей вслух, она вскоре скисла и заскучала. И встрепенулась лишьтогда, когда босс неожиданно громко чихнул и заметил:

— В комнате определенно есть какая-то гадость.

— Гадость? — вскинула брови ВераВитальевна. — Это вряд ли. Мусор был тщательно просеян и рассортирован попакетам. И вы эти пакеты осмотрели. А ваш уборщик уничтожил все завалявшиесяпод стульями крошки… О! Это страшный человек. Если бы я не знала, чем онзанимается, то решила бы, что он профессиональный убийца — такой у негопронзительный взгляд.

— Кажется, это здесь, — не слушая ее, пробормоталСильвестр и приблизился к платяному шкафу. — Как раз хотел его осмотреть.

Распахнув дверцы, он очутился лицом к лицу с аккуратноразвешенными рубашками и костюмами. На многочисленных полках ровными стопкамибыли сложены свитера и футболки.

— Фу, точно, гадость находится поблизости. Ну-ка,помоги мне.

Майя уже знала, что нужно делать. На выезды она всегдасобирала большую сумку со всякими причиндалами, которые могли понадобиться имвне дома. В том числе там имелись герметичные пластиковые пакеты, куда можнобыло засунуть опасную вещицу, угрожавшую здоровью Сильвестра.

Тот уже извлек откуда-то из недр шкафа искомую футболку и,держа ее двумя пальцами, быстро перебросил помощнице. Она поймала и, прежде чемубрать с глаз долой, развернула, отодвинув подальше от себя.

— Фотография, — пояснил Сильвестр. — Снимок,переведенный на ткань. Наверное, левые красители — у меня в носу настоящиймуравейник.

— Здесь как раз Андрюша и его школьные друзья —Мережкин и Василенко, — всхлипнула Вера Витальевна, кивнув на фотографию,довольно четкую, к слову сказать. — Столько лет — не разлей вода. Им быеще дружить и дружить… — Она подцепила непрошенную слезу кончиком ногтя.

На снимке, кроме Андрея Томилина, который показался Майепохожим на молодого Жана Габена, были изображены еще двое мужчин. Маленький, вкепке, держал над головой какую-то вещицу вроде кубка и потрясал ею в воздухе.Второй, повыше и покрепче, салютовал бутылкой вина. У него были широкие плечи исмутная ускользающая улыбка. Сам Томилин с яркими глазами, явно украденными узнаменитого француза, шутовски демонстрировал батон копченой колбасы. Вероятно,это была какая-то вечеринка, где друзья весело позировали фотографу.

— Поверни футболку ко мне лицом, — потребовалСильвестр. Майя подчинилась, но не успела даже толком расправить ткань, как онприказал: — А теперь поскорее засунь в пакет. Гадость — она и есть гадость.

— По-моему, так совсем ничем не пахнет, — пожалаплечами Вера Витальевна. — Впрочем, не буду спорить с вашим носом. Когдаот остроты нюха зависит жизнь, поневоле начнешь проворно шевелить ноздрями.

Когда футболка была надежно запакована, Сильвестр вновьобернулся к шкафу.

— Андрей все свои вещи сдавал в чистку?

— Полагаю, да, — откликнулась ВераВитальевна. — Девица, с которой он в последнее время крутил роман, негодится для того, чтобы следить за чем-то, кроме собственной внешности. Ну,знаете, короткая юбка, голый пупок, нечеловеческий бюст — лица и не разглядеть.Зовут ее Лида. Она приходила на похороны, выражала соболезнования. Была в темныхочках. И все время двигала челюстями. Надеюсь, это был тик, а не жевательнаярезинка.

— Хотелось бы мне кое о чем спросить эту самуюЛиду, — сказал Сильвестр. — Вы знаете, как с ней связаться?

— А о чем спросить? — тотчас насторожилась ВераВитальевна. — Ты заметил что-то особенное?

— Вы же ничего не уносили из квартиры? — продолжалтот, не обращая внимания на ее тон.

— Не-е-ет. Ни единой пуговицы. Что же я — дурочкасовсем?

— Видите, — Сильвестр отступил в сторону, —эта одежда явно только что из чистки. Она надета на проволочные вешалки, и накаждой вещи сверху — прозрачный пакет. А вот на этих трех рубашках от пакетовостались только огрызки.

Майя вытянула шею. В самом деле — вокруг металлическихвешалок торчали неровные куски полиэтилена.

— Кто-то оборвал пакеты, — констатировала она.

— Возможно, Андрюша выбирал рубашку и просто избавилсяот них. Выбросил в мусорное ведро, — предположила Вера Витальевна.

— Майя, — тотчас приказал Сильвестр. —Подойди сюда. Предположим, ты решила надеть чистую одежду. Как ты это сделаешь?Давай. Смелее!

Его помощница молча приблизилась к шкафу.

— Будь естественной. Представь, что это твойсобственный гардероб.

Майя протянула руку, сняла одну из вешалок, вытащила изшкафа и, держа ее в одной руке, довольно ловко сняла пакет, подцепив его снизу.

Пакет остался целым и приятно зашелестел, опадая на пол.

— А теперь попробуй сорвать его грубо, чтобы осталиськуски, как здесь.

Сильвестр подал ей следующую вешалку и отступил назад,сложив руки перед грудью и приготовившись к роли зрителя.

Представление длилось всего несколько секунд. Майя резкорванула пакет в сторону, мягкая пленка потянулась, но не порвалась. Только стретьей попытки девушке удалось справиться с ней. Пленка уступила, оставив засобой длинный рваный хвост, свесившийся с воротника рубашки.