— Конечно, нравилось, но не целый же год. Почему, чертвозьми, ты не можешь летать туда время от времени один?

— Потому что, если я стану мотаться взад-вперед, ясовсем не буду видеть тебя и Джона! — Неожиданно он вскочил, и горничнаяпоспешила выскользнуть из комнаты. Она хорошо знала, чем кончаются их ссоры.Обычно он взрывается и начинает кричать, и тогда она обязательно швырнет в негочем-нибудь. — Разве нельзя прекратить эти пустые разговоры? Пойми,наконец, мы уезжаем — корабль отплывает через два дня!

— Ну и пусть себе отплывает, и ты вместе с ним, —сухо заметила она, сидя на кровати и поглаживая лисий мех. Она снизу вверхвзглянула на мужа. — Ты прекрасно обойдешься и без меня.

— Вот как? А может, ты просто хочешь избавиться от меняна целый год, чтобы я не мешал тебе мотаться в Бостон к этому сукину сыну?

Он уже давно узнал, что она спит с кем попало, но считал,что надо сохранить брак ради Джона. Ник слишком хорошо помнил, какой одинокой инесчастной стала его жизнь в детстве после развода родителей, и поклялся себе,что никогда не сделает такой же жизнь своего сына. Все, чего он сейчас хотел — этосохранить семью, и он добьется этого, что бы Хиллари ни вытворяла. Однако впоследнее время подобные сцены происходили чаще, чем хотелось бы.

— Неужели ты не боишься забеременеть, Хил? — Ониоба понимали, о чем он говорит, — она может забеременеть не от него.

— Ты что, никогда не слышал об абортах… Если, конечно,ты прав и я в самом деле гуляю направо и налево, что, кстати, совсем не так. Нодети — это не мое увлечение, дорогой Ник, разве ты этого не знаешь? — Онивсегда старались ударить друг друга ниже пояса.

— Отчего же, прекрасно знаю.

Ник сжал кулаки, при этом голос по-прежнему звучал мягко.Хил так и не простила ему того, что случилось девять лет назад. Она была самойкрасивой дебютанткой Бостона. Он хорошо помнил ее черные волосы, резкоконтрастирующие с белым платьем, которое ее родители выписали из Парижа. Многиемужчины смотрели на нее с вожделением. Когда Хиллари родилась, ее отцу было ужепятьдесят, матери — тридцать девять, и они давно потеряли надежду иметь детей.Поэтому девочку баловали с самого рождения, ее обожали все — отец, мать,бабушки и дедушки. Любое ее желание мгновенно исполнялось, она имела все, чтохотела, и полагала, что так будет продолжаться всегда, но вдруг на первом всвоей жизни большом балу она увидела Ника. Высокий, статный, светловолосый, онтанцевал с одной из самых красивых девушек Бостона. Как только он вошел, совсех сторон послышался шепот: «Ник Бернхам… Ник Бернхам… единственный наследниксвоего отца…» В свои двадцать девять он стал одним из самых богатых молодыхбизнесменов на Уолл-стрит и при этом оказался чертовски красив и к тому же неженат. Хиллари практически вырвалась из рук своего кавалера и устремилась кНику. Их представил друг другу один из друзей ее отца, и она приложила всеусилия, чтобы завоевать его. Ник стал часто заезжать в Бостон, а летом — вНьюпорт, где и случилось то, что случилось. Хиллари очень хотелось завладетьим, стать для него чем-то большим, чем все остальные женщины; кроме того, ейказалось, что она любит его, поэтому-то она ему отдалась. Он стал первыммужчиной в ее жизни.

Но случилось то, на что Хиллари никак не рассчитывала — онасразу же забеременела. В первый момент Ник немного испугался, Хиллари же впалав истерику. Ей вовсе не хотелось становиться толстой и безобразной, не хотелосьвозиться с ребенком. И в то же время она была так по-детски трогательна, когдаплакала в его объятиях, что он невольно рассмеялся. Она что-то говорила — надо,мол, найти врача и сделать аборт, но Ник не хотел и слышать об этом. Когдапервый испуг прошел, мысль о ребенке стала казаться ему все более и болеепривлекательной, и потом, он любил Хиллари, эту прелестную женщину-дитя. Онпереговорил с отцом Хиллари, не упоминая о беременности, и скоро сообщил ей,что они женятся в Ньюпорте еще до конца лета. Состоялась пышная свадьба, иХиллари, в белом кружевном платье, которое надевала на свою свадьбу еще еемать, походила на принцессу из сказки. Однако за счастливой улыбкой скрывалисьобида и разочарование. Для Хил была непереносима даже сама мысль о ребенке.Никакие ласки и заботы Ника не могли заставить ее забыть, что он женился на нейиз-за того, что она «залетела».

Приближалось время родов, и Ник превзошел самого себя — онделал ей сногсшибательные подарки, помогал устраивать детскую, обещал ни наминуту не отходить от нее во время родов. Однако на девятом месяце она впала вужасную депрессию, которая, по мнению врача, грозила тяжелыми осложнениями. Таки случилось. Роды были настолько трудными, что едва не стоили жизни и Хиллари имальчику; она так и не простила Нику тот кошмар, через который ей пришлосьпройти. Депрессия продолжалась и после рождения ребенка, и целых полгода Никдумал, что он единственный человек, который любит Джонни. Но через полгодаХиллари начала понемногу приходить в себя.

Зимой она уехала на Рождество в Бостон, оставив сына вНью-Йорке. Оказавшись в привычной обстановке родного дома, Хиллари вдругпочувствовала себя так, как будто вернулась домой навсегда. Она навещаладрузей, веселилась на вечерах, как будто старалась убедить себя и других, чтоона по-прежнему дебютантка, а не замужняя дама. Через месяц Ник приехал за нейи настойчиво попросил ее вернуться домой. Между ними произошла грандиознаяссора, и Хиллари даже умоляла отца позволить ей остаться в Бостоне. Этот бракбыл ей совершенно не нужен, она не хотела жить в Нью-Йорке, а ребенок малоинтересовал ее. Отец был потрясен. Хиллари не принуждали выходить замуж, онасама выбрала Ника, и он стал ей хорошим мужем. Теперь ей следовало вернуться кнему и хотя бы сделать попытку наладить семейную жизнь, кроме того, у нее естьи материнские обязанности.

Хиллари вернулась в Нью-Йорк, чувствуя себя узницей,отбывающей наказание, преданной даже собственным отцом. Она возненавидела Ника:он олицетворял все, что мешало ей в жизни. Перед ее отъездом отец говорил сзятем. В поведении дочери он винил прежде всего себя. Ее слишком баловали,когда она была ребенком, но он никак не мог предположить, что она вырастеттакой эгоисткой, не желающей знать никаких обязанностей, равнодушной даже ксобственному ребенку Ник пытался убедить его, что с Хил нужно терпение — современем она повзрослеет и войдет в свою новую роль. Однако, как он ни старался,все было напрасно. Ребенок ее по-прежнему интересовал мало, хотя следующимлетом она забрала с собой в Ньюпорт Джонни, чтобы избежать пересудов. Они жилитам все лето.

Когда Ник приехал ее навестить, он понял, что жена временине теряла. В то лето ей исполнился двадцать один, и у нее начался бурный романс братом одной из подруг. Этот молодой хлыщ, выпускник Йельского университета,находил очень пикантным тот факт, что переспал с Хиллари Бернхам, о чем он ипоспешил оповестить полгорода. После визита, который нанес ему Ник, пареньвернулся в Бостон поджав хвост; в его ушах все еще стоял звон от оплеухи,полученной от Ника. Но все-таки самой главной проблемой при этом оставаласьсама Хиллари. Ник снова привез ее в Нью-Йорк, попытался еще раз серьезно поговоритьс ней, но все напрасно — следующие пять лет она металась между Ньюпортом,Бостоном и Нью-Йорком, заводя интрижки везде, где могла, включая и этупоследнюю.