— Соседку вашу зовут Зунно. Боюсь, сначала будет непросто, пока не начнете хоть немного говорить на языке Варды.

— Уже немного могу, — ответила я на этом самом языке. — И немного понимаю.

Лоб Мишеля собрался в шарпейские складки. Хотя бы уже только ради этого обалделого выражения стоило мучиться двадцать дней.

— Это вас Джейк учил? — вот тут ревность уже плеснула через край, причем не столько мужская, сколько профессиональная.

Да, мальчики, похоже, скучно с вами не будет.

— А что там было делать? — я пожала плечами. — Читала пособие, пыталась разговаривать с ним, а еще с охранницей и с доктором.

— Ну… хорошо, — он справился с собой на удивление быстро. — Значит, вам будет легче. Сегодня освоитесь, а завтра жду на занятия. Разговорный практикум у нас по два часа в день, общий для всех. Плюс час индивидуальных занятий раз в три дня.

— Странная система, — хмыкнула я.

— Ничего странного, — отрезал Мишель. — Сейчас наших в центре семнадцать человек. Бывает и больше. А преподаю я один, если не считать нескольких местных, которые просто разговаривают, но ничего не объясняют. Джейк помогает, когда не в карантине, но он больше по социальной адаптации. И у всех остальных так же. Вот ваша комната, — он остановился у двери с номером двадцать два: я уже успела запомнить цифры и числа.

На первый взгляд Зунно показалась самой обыкновенной женщиной лет сорока: среднего роста, худощавая, смуглая и темноволосая. Но когда она подошла ближе, чтобы познакомиться, и на нее упал свет из окна, я заметила кое-что свидетельствующее о ее неземном происхождении.

Во-первых, уши находились по отношению ко лбу заметно выше, чем у нас, во-вторых, зрачки, сузившись на солнце, превратились в вертикальные черточки. А еще у нее на пальцах не было ногтей. Хвоста под свободным платьем я, разумеется, не разглядела, но знание о его наличии дополняло картину.

Зунно пожелала нам хорошего утра, я ответила тем же. Приоткрыв рот, она звонко шлепнула нижней губой о верхнюю — видимо, это означало удивление, потому что последовал вопрос Мишелю, из которого я поняла лишь слово «карантин». Тот подтвердил: да, я только что оттуда.

Комната выглядела не слишком уютной, да и чего было ждать от общежития? В ней впритык помещались три кровати с тумбочками, шкаф, стол и три стула. Окно выходило в небольшой садик, а вдали за оградой виднелись деревья — тот парк, куда меня занесло неведомой силой.

— Оставьте сумку здесь, — предложил Мишель, — устрою вам маленькую экскурсию.

Мы снова прошли по коридору и спустились по лестнице на этаж ниже.

В большом зале рядом с холлом расположилась столовая. Время завтрака давно закончилось, до обеда еще было далеко, но за маленькими столиками все же сидело несколько человек.

— Еда по расписанию, — пояснил Мишель. — Но есть буфет, где можно что-то купить за деньги. Пособие выдают раз в месяц, перед выходным днем. После ужина в столовой собираются пообщаться, потанцевать. По желанию, конечно. А с той стороны — учебные помещения. Большие — для групповых занятий, маленькие — для индивидуальных. Вот этот класс, — он показал на первую дверь, — ваш, запоминайте. Общие занятия сразу после обеда. А на личное придете завтра вот сюда, в десять часов утра.

Маленький кабинет оказался свободным, и Мишель показал его мне. Там не было ничего, кроме стола, двух стульев и стеллажа у стены.

— А в саду можно гулять? — спросила я, посмотрев в окно.

— Да, конечно. Выход на первом этаже рядом с лифтом. Еще там есть спортзал, но сейчас его ремонтируют. Вот, собственно, и все. Найдете дорогу обратно?

Экскурсия действительно получилась куцая. Столовая и учебные классы — больше ничего. Было бы на что смотреть. Да и обещанной беседы я что-то не заметила. Или он понял, что со мной каши не сваришь?

Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я снова подумала о странной системе обучения. Каждый день разговорный практикум — это, конечно, хорошо, но ведь у всех разный уровень. Кто-то с нуля, а кто-то уже готов сдавать экзамен. А индивидуальные занятия всего по часу через два дня на третий. Понятно, Мишель один на семнадцать человек, или даже больше. А всего в центре около ста попаданцев из девятнадцати миров. Держать больше преподавателей слишком накладно? Или нет желающих? Хотя откуда их взять? Только что окончившие курс знают язык еще слабо, а те, кто живут здесь долго, и так имеют работу. Я бы точно не захотела этим заниматься.

Первая неделя, то есть десять дней — я старательно пыталась привыкнуть к местному счету времени — прошли как в тумане. С одной стороны, каждый день, насыщенный событиями, казался бесконечным. С другой, события эти были крайне однообразными, поэтому, обернувшись назад, я удивлялась, куда исчезает время.

С соседкой мне определенно повезло, она действительно оказалась доброжелательной и спокойной. Поговорить толком мы пока не могли, но самый необходимый коммуникационный минимум я усвоила еще в карантине, а теперь с помощью Зунно продолжала продвигаться в этом направлении. Храпела она, конечно, жутко, как дюжий мужик, но я приспособилась затыкать на ночь уши кусочками поролона, выдранного из подкладки сумки.

Почему-то мне казалось, что мое появление привлечет всеобщее внимание, но этого не случилось. Когда в самый первый день я пришла вместе с Зунно в столовую на обед, на меня разве что посмотрели с любопытством. Только второй сосед по длинному, на двадцать человек, столу назвал свое имя, которое я услышала как Льавиннустрау или что-то вроде того. Не орать же было на весь зал по-английски: эй, кто тут с Земли, давайте познакомимся. На вид-то издали все выглядели вполне как люди, тем более в местной свободной одежде. Поэтому контакты я решила отложить до группового занятия языком и провела время до ужина в саду за чтением пособия, а сразу после него, когда Зунно ушла в сад на свидание со своим кавалером, легла спать.

Утром первое же индивидуальное занятие с Мишелем подтвердило, что меня ждут проблемы. Объясняя тонкости употребления личных местоимений, он то и дело посматривал на меня так, что другая на моем месте растеклась бы лужей по стулу. Дополнялись эти красноречивые взгляды якобы случайными касаниями ногой под столом. И если на первое я давно научилась не реагировать, то второе очень сильно не любила — как нарушение личного пространства. Однако идти сейчас на конфликт точно не стоило. Не в той я была ситуации. Оставалось надеяться на помощь Джейка, когда тот наконец появится.

Земляне приняли меня почти индифферентно: а, еще одна, ну привет, ты откуда? Восторгов я, конечно, не ждала, но такое отсутствие интереса удивило. Казалось, мы ведь товарищи по несчастью, должны поддерживать друг друга. Да и в целом, как я поняла за первые дни, ведущим настроением в центре было уныние. Царство депрессии. И ладно бы еще новички, так ведь и те, кто за год могли уже как-то смириться с обстоятельствами и попытаться вписаться в новую жизнь. Не в этом ли причина того, что многие оставались за ее бортом?