Сергея за руку, а тот подал другую руку Рустему.

Идти пришлось недолго. Фрося проворно забралась на земляной выступ. Ребята за ней. Отсюда была хорошо видна вся овальная внутренность тоннеля.

— Ну, вот, ребятки, перед вами все как на ладони. Вы хоть знаете, для чего строится тоннель?

— Знаем. Воду пропускать, — ответил Сергей.

— Верно. Мы с вами находимся внутри огромной каменной горы, которая встала преградой между рекой и степью. Эту преграду решено устранить. Посмотрите, много ли у нас рабочих?

Ребята обвели долгими взглядами тоннель. Рабочих было мало.

— Людей почти нет, — продолжала Фрося, — а дело идет успешно. Это потому, что тяжелый труд выполняется машинами. Вот прислушайтесь…

Ребята услышали какой-то дробный перестук и грохот вагонеток.

В стороне шипела, резко вспыхивая, электросварка.

— А теперь пройдемте к щиту.

Фрося спрыгнула с выступа и повела приятелей вглубь тоннеля, куда, опережая их, бежали поезда порожних вагонеток.

То, что Фрося называла щитом, было похоже на стену с большими дырами. Посредине, деля стену по горизонтали надвое, лежала широкая полка. Под полкой и на полке стояли люди. В руках у них были отбойные молотки. Они часто-часто стучали в каменистый грунт, и от этого в тоннеле стоял несмолкаемый дробный перестук. Метр за метром рабочие разрушали твердую стену, уходили постепенно все дальше в глубь горы.

Из-под отбойных молотков сыпались осколки камня, куски глины. Они падали на ленты конвейеров, а оттуда сваливались в железные вагонетки. Машинист электропоезда во время погрузки смотрел на огонек светофора. Красный свет обозначал, что погрузка еще не закончена. Едва вспыхивал зеленый свет, машинист включал мотор, и весь маленький поезд, точно подхваченный ветром, срывался с места и убегал к светлому круглому пятну, каким отсюда казался выход из тоннеля.

— Тут у вас настоящее метро! — воскликнул Сергей.

— Да, — улыбнулась в ответ Фрося. — У нас и рабочие из московского метро. Они приехали показать нам передовые методы работы, обучить нас. Борис Антонович Рогачев возглавляет бригаду московских специалистов.

Ребята любовались четкой, быстрой работой машин, удивлялись, что в тоннеле так много ламп и прожекторов, толстых кабелей, проводов.

— А теперь ступайте-ка домой, дорогие мои, — сказала Фрося. — Мне ведь тоже работать надо, как вы думаете?

— Спасибо, тетя Фрося!

Фрося проводила приятелей к выходу. Когда они вышли из тоннеля и зажмурились от солнечных лучей, которые были значительно ярче ламп и прожекторов в каменном нутре горы, часовой раскрыл рот от удивления. Он только крикнул:

— Вы что тут шляетесь? Марш домой!

— Мы и так домой идем, — ответил Сергей.

— Ну и пацаны! И как только пробрались? — бормотал часовой, глядя друзьям вслед.

Вызов каракумцев

Возле землянки-конторы на двух сосновых рейках стоял большой фанерный щит. Здесь вывешивались объявления о собраниях, о наличии путевок в санатории и дома отдыха, о новых книгах, поступивших в библиотеку постройкома.

Сегодня во весь щит белел бумажный лист, на котором крупными фиолетовыми буквами было выведено:

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Сегодня в 20.00 на спортплощадке проводится собрание экскаваторщиков стройки

Повестка дня:

1. О соревновании

Настоящей спортплощадки на стройке еще не было. Комсомольцы-строители будущего городка Гидростроя в часы досуга установили на пустыре два столба и натянули между ними волейбольную сетку. По вечерам, когда спадала жара, здесь устраивались горячие сражения волейболистов. Молодые монтеры подтянули сюда электролинию, и над площадкой вспыхнули два ярких фонаря.

Сюда к восьми часам вечера стали сходиться рабочие с магистрального канала и котлована.

Народу собралось много. Люди сидели на земле, на бревнах, на стопочках кирпича. Тут и там над головами поднимались голубые султанчики табачного дыма. Люди вели спокойный, неторопливый разговор.

Рустем и Сергей вертелись здесь же.

— Эй, Рустем! — позвал Джура Саналиев.

Рустем глянул на Сергея и прошептал:

— Попались на глаза! Сейчас отец прогонит нас отсюда.

Но отец не прогнал. Когда ребята подошли, Саналиев послал их в землянку за столом.

Мальчики быстро принесли стол, три стула. Когда все это установили, площадка стала отдаленно походить на клубный зал в Коркино, где Сергей не раз бывал на собраниях и пионерских слетах.

За стол сели начальник Гидростроя Саид Умаров, Джура Саналиев и председатель постройкома Нуралиев.

Собрание началось.

С коротким докладом выступил отец Рустема Джура Саналиев. Он сказал, что для успешной работы на стройке необходимо наладить социалистическое соревнование. Он сообщил, что строители Кара-Кумского канала в Туркмении прислали коллективу Гидростроя вызов. Строители четырехсоткилометрового канала в туркменских песках заявляли, что завершат план работ на год раньше срока.

— Надо и нам, — сказал Саналиев, — подумать о своих социалистических обязательствах. Мне кажется, что при дружной, организованной работе наш коллектив тоже сумеет досрочно выполнить задания плана.

Джура Саналиев сказал об огромном значении Гидростроя для подъема сельского хозяйства юга Казахской республики и закончил доклад призывом к всемерному ускорению работ в котловане и на прокладке трассы канала. Когда Саналиев сел, встал председатель постройкома Нуралиев.

— Кто будет говорить? — спросил он.

Тотчас поднялось несколько рук.

— Слово имеет товарищ Медведкин.

К столу неторопливо вышел немолодой полный мужчина с седой головой и покатыми плечами. Глухим, словно простуженным, голосом он сказал:

— Соревнование — великое дело. Я давно задумывался: почему наша партийная организация, наш профсоюз не организуют соревнования? Ну, они, наконец, раскачались. Очень хорошо!

Константин Ильич Медведкин глухо кашлянул и продолжал свою речь. Он сказал, что вызов туркменских строителей надо принять, и предложил взять обязательство — закончить работы на Гидрострое на полгода раньше намеченного срока.

Медведкину аплодировали.

Слово взял Алексей Васильевич Казанцев. Он начал свою речь с вопроса:

— Почему у нас на стройке не налажен обмен опытом? Почему успехи лучших экскаваторщиков не становятся достоянием каждого экипажа?

Он сказал, что его глубоко интересуют методы работы Корнея Рябинина, выработка которого всегда выше, чем у других.

Собрание решило принять вызов строителей Кара-Кумского канала. Экскаваторщики обязались завершить годовую программу к пятому декабря — Дню Конституции.

Расходились с собрания уже в сумерки.

Корней Рябинин, попыхивая папиросой, не спеша шагал по засохшей траве. Его окликнули. Рябинин оглянулся. К нему шел Медведкин.

— Здравствуйте. Простите, не знаю вашего имени-отчества. — Работаем в одном забое, а словно чужие, — извиняющимся тоном сказал Константин Ильич Медведкин. — Вот я, например, наслышан о ваших успехах, а как вы их достигаете — не ведаю. Очень хотел бы послушать вас, а еще лучше — побывать на вашей машине. Я на экскаваторе всего второй год.

— Что же, я с удовольствием, — дружески улыбнулся собеседнику Рябинин, освещая лицо вспышкой папиросы. — Вы в понедельник в какую смену работаете? Во вторую?

— Так