– А я знаю, что вы хотите сказать, мисс Прайс. У негоне хватает сердца и мозгов.

Расхохотавшись, Фэй поняла, что та права. Да, именно сердцаи мозгов. Он был не умен. И настолько поглощен собой, что можно былосвихнуться. Вокруг суетилась толпа слуг, секретарей, приносивших ему тосигареты, то джин. И когда они закончили съемку, партнер, раздевая ее взглядом,пригласил разделить с ним ужин.

– Извините, Вэнс, у меня сегодня свидание. Его глазазажглись, как огни на рождественской елке. Но она в любом случае не пошла бы сним ужинать. Даже через десять лет.

– А завтра?

Она снова покачала головой и спокойно отошла от него.

Да, нелегкая работа предстоит ей с Вэнсом Сент-Джорджем, нов некоторые моменты его игра действительно казалась недурной.

Торопясь к себе в уборную, она думала не о Вэнсе. Было ужепочти шесть, она провела на площадке больше одиннадцати часов – дело привычное.Переодевшись, Фэй пожелала Перл доброй ночи, вылетела на улицу, прыгнула вавтомобиль и помчалась по Беверли Хиллз так быстро, как только могла.

Когда она появилась, Боб еще был у ворот. Он впустил ее, иФэй кинулась мимо, оставив машину за воротами, даже не подняв верх. Ничего, Бобпозаботится об этом. Она взглянула на часы. Вард прошептал «в восемь», а былоуже без четверти семь.

Артур открыл ей дверь, и она понеслась вверх по лестнице.

– Рюмочку хереса, мисс? – крикнул он вслед, и онаостановилась на секунду, улыбнувшись, что всегда грело его сердце. Фэй сводилаего с ума, нравилась гораздо больше, чем он признавался Элизабет.

– Ко мне в восемь кое-кто придет.

– Хорошо, мисс. Прислать Элизабет приготовить ванну?Она захватит рюмочку хереса. – Артур знал, как Фэй уставала на съемках, носегодня, как ни странно, она не казалась утомленной.

– Нет, спасибо. Все хорошо.

– Вы хотите принять гостя в большой комнате, мисс?

Риторический вопрос, на который Артур не ждал ответа, иочень удивился, когда Фэй покачала головой.

– В моем кабинете, пожалуйста, Артур.

Она еще раз улыбнулась ему и исчезла, кляня себя за то, чтоне договорилась с Вардом встретиться где-нибудь в Даун Тауне. Ни к чему игратьпри нем кинозвезду. Бедный юноша. Ну что ж, по крайней мере, он выжил на войне.Это самое главное. Фэй вбежала в гардеробную, растворяя дверцы шкафов, потомзаскочила в ванную пустить воду. Она выбрала простое белое шелковое платье,прекрасно сидевшее на ней и не слишком вызывающее. К нему полагались сераяшелковая накидка, дымчатые жемчужные серьги и серые лакированные туфли-лодочки.И такая же серая шелковая сумочка. Все вместе выглядело несколько наряднее, чемхотелось бы, но не обижать же его обыденным видом. Он прекрасно знал, что онаактриса. Единственная проблема заключалась в том, что она ничего о нем незнала. Фэй на минутку остановилась, уставившись в пространство, вспоминая еголицо, потом выключила воду в ванной. Неплохой вопрос – кто же он, в концеконцов, этот Вард Тэйер?

Ровно без пяти восемь Фэй была внизу, в кабинете, ожидаяВарда. Как и собиралась, она надела белое шелковое платье, серая легкая накидкаперекинута через спинку кресла. Фэй нервно прошлась по кабинету и сновапожалела, что не назначила свидание в другом месте. Но она была так потрясенаего внезапным появлением на съемочной площадке после мимолетной встречи двагода назад, что ничего другого придумать не успела. Какая странная все-такижизнь. Вот он снова появился, и они вместе поужинают. Сердце гулко билось, иона вынуждена была признать, что предстоящее свидание волновало ее. Весьмапривлекательный мужчина, и очень таинственный.

Звонок в дверь вывел ее из задумчивости. Артур направилсяоткрывать. Фэй глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но, заглянув в глубокиесапфировые глаза вошедшего, почувствовала давно забытое волнение. Ей казалось,что она качается на волнах. Пытаясь говорить спокойно, Фэй предложила емувыпить и отмстила, как он хорош в гражданской одежде. На нем был серый костюм втонкую полоску, простой, но так прекрасно облегающий плечи, что Вард показалсяей выше, чем прежде.

Фэй все еще чувствовала себя неловко с этим солдатом,пришедшим с войны, которая наконец-то закончилась. Его визит ни к чему необязывал, и если у них не найдется ничего общего, она просто не будет с нимбольше встречаться. Фэй до сих пор была под впечатлением того, как он пробралсяна съемочную площадку, какие усилия приложил, чтобы встретиться с ней. В этоммужчине, бесспорно, было своеобразное очарование. Она почувствовала это ещетогда, во время войны.

– Садитесь, пожалуйста. – Повисло неловкоемолчание.

Вард с явным удовольствием огляделся, отмечая мельчайшиедетали убранства комнаты, крошечные статуэтки, рисунок ковра; он даже поднялся,чтобы получше рассмотреть редкие книги, давно купленные ею на аукционе. Оназаметила искорки в его глазах.

– Где вы их взяли, Фэй?

– На аукционе, несколько лет назад. Это коллекция первыхизданий, и я очень горжусь ею. – Она гордилась почти всем, что у нее было.Все заработано тяжким трудом и потому стоило дороже денег.

– Вы не против, если я посмотрю? – Он обернулся,чувствуя себя уже более раскованно.

Вошел Артур с серебряным подносом, уставленным напитками.Джин и тоник для Фэй, скотч со льдом для Варда в красивых хрустальных бокалахот Тиффани.

– О, конечно, взгляните.

Фэй наблюдала, как осторожно он снял с полки две книги, однуотложил, а во второй долго изучал форзац, затем открыл последнюю страницустарого издания в кожаном переплете, улыбнулся и удивленно вскинул брови.

– Так я и думал. Это книги моего деда. Я узнал бы ихгде угодно. – Он еще шире улыбнулся и протянул ей книгу, указывая насвоеобразную подпись на последнем листе. – Так он помечал все свои книги.У меня осталось несколько штук.

Его слова еще раз напомнили ей, как мало она знает этогочеловека. Они выпили, понемногу разговорились. По его репликам Фэй все пыталасьпонять, кто он. Но Вард оставался неуловим. Он рассказал, что его дединтересовался кораблями, лето проводил на Гавайях, и там же родилась его мать…Об отце он почти не упоминал, и больше Фэй ничего не узнала.

– А вы, Фэй, с востока? – Он словно старалсяперевести разговор на нее, будто считая, что детали его собственной жизнисовершенно не существенны. Казалось, он решил оставаться для нее загадкой:красивый, статный, очень земной; и ей вдруг до смерти захотелось узнать о немкак можно больше. Ну что же, может быть, получится за ужином. Он спокойнонаблюдал за Фэй, ожидая ответа.

– Я из Пенсильвании, но чувствую себя так, будто всюжизнь прожила здесь.

Он засмеялся.

– Голливуд способен заставить в это поверить. Ужетрудно вообразить другую жизнь. – Он отказался от второй рюмки, взглянулна часы, встал, потянувшись за ее накидкой. – Нам уже пора – я заказалстолик на девять. – Ей очень хотелось спросить – где, но она решила неторопить события. Они медленно пошли по коридору; в холле он сноваогляделся. – У вас хорошая мебель, Фэй. – Казалось, он знал толк вкрасоте и разбирался в вещах; сразу отметил прекрасный английский столик возледвери. Вард не понимал только одного: почему дом так много значит для нее.