— Раньше у нас был красивый сад, — поделилась я воспоминаниями, указывая на иссохшие кусты и обломанные деревья. — Единственный зеленый на всем Севере, серебро вечной зимы его не брало. Но Дом почти погиб, и от былого великолепия ничего не осталось…

Княжич крепче сжал мою руку и уверенно углубился в былые заросли.

— Так уж и ничего? — в голосе мужчины сквозило недоверие.

— Как видишь.

По-мальчишески светлая улыбка озарила смуглое лицо. В тот момент как-то забылось, что передо мной взрослый мужчина, будущий правитель Севера и воин, привыкший убивать.

— Сюда смотри, — Вир опустился на корточки и коснулся ладонями торчащей из земли сухой ветки.

Некоторое время ничего не происходило, только слышалось его частое, шумное дыхание. А потом… росточек дрогнул, потянулся, словно бы пробуждаясь от многолетнего сна, и устремился к прозрачно-голубому небу. Туда, где лениво скользило равнодушное северное солнце. Позеленел, украсился тремя листочками.

— Вир… — я задыхалась от восхищения и подкравшихся слез.

— Идеально для весны, да? — снова улыбнулся, глядя на меня снизу вверх, княжич.

Только теперь к мальчишескому облику добавилась некоторая помятость. Страшно представить, сколько сил он угрохал на это маленькое чудо. Для меня.

— Позер несчастный! — фыркнула и поспешила отвернуться.

Разве нормально, что ледяная льера при виде молодого росточка слезливой лужицей растеклась? Но, вечная мерзлота, это мой Дом, мой захиревший сад и росточек тоже мой!

На плечи опустились тяжелые ладони.

— Лео?

Глубокий вдох в попытке поймать сбежавшее спокойствие. И привычная маска холодности. Северянка должна в любых обстоятельствах уметь сдерживать порывы. Меня так воспитывали.

Обернулась к нему, встретила взгляд золотисто-синих глаз. Кто мог подумать, что такие бывают!

— Тебе нужно силы беречь и восстанавливаться, а ты что делаешь?

Маг чуть заметно скривился, но следующий вопрос прозвучал ровно, разве только чуточку насмешливо:

— И что же я такого делаю?

Даже без неприличных намеков он совершенно несносный!

— Рискуешь, почем зря. Вдруг бы я оказалась коварной предательницей, а? Еще росток попросила, а потом и третий… Ты силой изойдешь, а я тебе нож в сердце всажу.

Правильные черты на красивом лице заметно дрогнули. Что и естественно, ведь какой-то сверхъестественной защиты от оружия на нем нет. Но Вирсайн тоже был отчасти ледяным, стало быть — контролировал себя неплохо.

— Но ты же не такая, — щеки лаской коснулась чуть теплая ладонь и тут же исчезла, — правда, Леона?

Пришлось кивать и спешно заверять будущего правителя в своей благонадежности. Мне, а тем более моему Дому, который, я надеюсь, однажды восстанет из пепла, такие враги не нужны.

Видимо, Вир злопамятным не был, потому что разговор быстро соскользнул на иную тему.

— Говоришь, у вас тут какой-то особенный сад был? — а в глазах вместо желания порисоваться и произвести впечатления — исследовательский интерес.

— Зеленый, — я с радостью окунулась в воспоминания, и пока мы бродили среди зачахших растений, рассказала все, что помню. Где росли розы, темно-бардовые, душистые, где — кусты ежевики, из которых меня порой извлекали, всю исцарапанную, а где беседка стояла, в которой любила читать мама.

Но отложилось в моей голове не так уж много, поэтому рассказ быстро подошел к концу.

— Как интересно… — протянул мой гость. — Здесь до сих пор фонит драконьей силой. Не знаешь, откуда такая роскошь?

Вместо ответа ему досталось еле уловимое движение плечами. Догадываюсь. Но вспоминать про Шиража нет желания. Мне сейчас слишком хорошо, чтобы позволить дракону вторгнуться в драгоценный кусочек покоя.

Пока тянулось молчание, Вир сам смог найти ответ на свой вопрос. Глянул туда, где у самого горизонта возвышалась горная громада, и авторитетно заключил:

— Понятно откуда, они же ваши ближайшие соседи!

Верно, до Хрустальных гор отсюда даже ближе, чем до Джаанда. Только ассар все равно опоздал, когда был так нужен…

Мы обошли сад, прогулялись вокруг замка, после чего как-то незаметно углубились в рощу из серебристых березок. Надо же, так далеко ушли, а я только сейчас опомнилась! Впрочем, ничего удивительного: когда Вир не лез в душу и не дразнил, с ним было хорошо и уютно. Даже нависшая надо мной драконья угроза на время забылась.

Но этот льер не был бы собой, если бы все не испортил.

Мы как раз повернули к замку, когда он остановился, снова поймал мое запястье и немного сдвинул перчатку, в очередной раз рассматривая узор. Кончики теплых пальцев пробежали по коже…

— Леона?

Судя по напряжению в голосе — что-то задумал… Я закусила губу.

— Да?

Молчание. Задумчивое, густое. Оно кружит в воздухе вязким туманом, обволакивает плечи, беззвучно нашептывает: Соглашайся, льера! На все, что бы я не предложил.

— А может, ну его, этого жениха? — зазывно сверкнул глазами княжич. — Мне тоже невеста нужна, а учитывая все обстоятельства, ты идеально подходишь.

Немного шершавые от постоянного контакта с оружием пальцы продолжали ласкать нежную кожу.

Меня молнией пронзило понимание: он мне нравится, но… Найдется тысяча разномастных "но"! Хотя попробовать стоило.

— И ты можешь снять узы здесь и сейчас? — и испытующе, чтобы не вздумал лукавить, посмотрела на него.

Вирсайн мгновение помедлил, но ответ дал честный, то есть — отрицательный.

— Мы что-нибудь придумаем. Идет, Леона? Поедешь со мной в столицу?

Искушение согласиться легкой дрожью пощекотало невидимые струны души. Стать Великой Княгиней. Да и соблазняющий меня княжич — это все-таки не дракон. Человек, льер, сильный маг. О таком любая северянка мечтает. К тому же, несмотря на сдерживающие узы, мне с ним тепло. А как было бы без них?

Но я с легким сердцем мотнула головой, за что тут же получила кончиком косы по носу.

— Нет, Вирсайн. И давай закроем этот вопрос.

Взгляд мага потемнел, а привычные уже золотые искорки напомнили острые молнии в грозовом небе.

— Думаешь, что любишь его? — спросил княжич заносчиво.

Как же хотелось ответить что-нибудь грубое! Но на лице Вира читалось отчетливое желание спустить околдованную девчонку с небес на землю. Кому-то из нас двоих следовало быть мудрее.

— Никаких иллюзий, княжич, — улыбка вышла печальная. — Я же льера.

— Что тогда? — уже спокойнее спросил мужчина. — Не нравлюсь?

Взгляд исследовал высокую жилистую фигуру. Властный, упрямый и одновременно такой непосредственный. Рыжий! Разве тут можно остаться совсем равнодушной?