Весь день в аптеке никто не работал, все тихопереговаривались, украдкой утирали слезы, каждую минуту звонили в роддом и самибросались к телефону, хотя в обычные дни он звонил совершенно без толку, трубкуникто не брал, потому что всем и всегда было некогда. Уборщица Нина, как теньотца Гамлета, бродила по аптеке и выдвигала ящики в соответствии с вернойприметой — когда женщина рожает, все ящики должны быть выдвинуты, а двериоткрыты. Следом за ней ходила заведующая и задвигала — в соответствии синструкцией о хранении медицинских препаратов.

Клава благополучно родила и собиралась вскорости снова выйтина работу. Хотя, судя по счетам в банках, у нее не было никакой такойнеобходимости.

Ларионов регулярно заезжал к ним за подгузниками и детскимпитанием и олицетворил собой «полную аптечную безопасность». Все знали, что «вслучае чего» нужно немедленно звонить Ларионову, и все будет хорошо. Несмотряна то, что никто ему отродясь не звонил, такое знание добавляло им уверенностив себе и в жизни.

— Подождите, — попросила Анфиса, — не надо Ларионову показвонить. Вы мне лучше скажите, Варвар Алексеевна, а кто вчера вечером к вамзаходил? Перед самым вашим отъездом?

— Господи помилуй, — сердито ответствовала заведующая, — дакто только не заходил! У меня не кабинет, а штаб-квартира в Смольном, ты жезнаешь!

Она сняла очки, посмотрела на них и нацепила обратно.

— Значит, так. Наталья Ивановна заходила точно. Мы про кремот загара говорили, который на реализацию взяли — он у нас не идет, потому чтоне сезон. А у него срок годности ограничен, и с ним нужно что-то делать. Да тызнаешь, наверное.

Анфиса не знала, потому что крем продавался в соседнемотделе, в Натальином. Отдел назывался красиво — «готовых форм».

— Но я не брала ничего, никаких договоров, как вы можете,Варвара Алексеевна, ей-богу!

— Да никто не брал, — перебила ее заведующая. — Однако жеони пропали!

— Да я к столу близко не подходила! — заговорилазаместительница в полном возмущений. — Вы же знаете, я никогда не подхожу,Варвара Алексеевна! Я всегда здесь сажусь!

И она простерла руку и указала на стульчик, примостившийсяза полированным шкафом. В шкафу заведующая держала «вкусное» к чаю, записныекнижки, старые и новые, которые дарили аптечному руководству на каждый Новыйгод по полтора десятка, рождественский веночек из искусственных веток и трипарадные чашки с блюдцами на случай приезда какого-нибудь начальства.

Стульчик и впрямь был любимым местом заместительницы, все обэтом знали.

— Так. Оксана заходила, заявление на отпуск я ей подписала,это я уже одетая была… Ну, Виктор Семенович… Он сумку мою забрал. Да, еще Лида,она льготников принесла… Славу я вызывала, у меня принтер не работает, япросила его приехать и посмотреть. По телефону вызывала, его вечером в аптекене было. Потом Нина зашла, она у меня вчера мыла. А больше… не помню никого.

— Завьялова, — подсказала Татьяна Семеновна, — она к вамзаходила, точно. Я мимо шла, а она из кабинета выходила, и дверь за собойприкрыла.

— Не помню, — задумчиво сказала заведующая, — Завьялову непомню. А может, я с ней и не разговаривала. Самое главное, что вечером договорывсе на месте были. Вот тут, справа лежали. Целая стопка.

— Самое главное, — сказала Анфиса, — что они не нужныникому, наши договоры. Вот это самое главное. И странное. Зачем их взяли?

Заведующая пожала плечами.

— Может, я пойду? — с надеждой спросила Татьяна Семеновна. —А Завьялову пришлю. Вы у нее спросите, заходила она или нет? А то там народуполно небось!..

— Идите, — махнула рукой заведующая. — Анфис, тебе Завьялованужна?

Анфиса покачала головой.

Значит, Оксана, водитель Виктор Семенович, Лида. Онизаходили все по очереди, и договоры еще были. Заведующая помнит точно, потомучто на один из них ставила печать. И программист Славик, присутствовавшийвиртуально, по телефону.

Оксана хотела в отпуск, водитель забирал сумку, Лидапринесла льготные рецепты, а Наталья Ивановна сидела на своем любимом месте. Славикполучил указание починить принтер, который не работал, но вечером его в аптекене было.

Договоры пропали.

Они никому не нужны, кроме сотрудников. Да и сотрудникам ненужны, только заместителям и бухгалтерше, для отчета.

— Ну что? Звоню Ларионову? — И заведующая протяжновздохнула, словно прощаясь со своей спокойной жизнью, в которой все было такхорошо.

— Подождите, — попросила Анфиса, — подождите, ВарвараАлексеевна!

Что-то важное было в списке тех, кто приходил вчера вкабинет, что-то такое, что все объясняло, и она просто не может ухватиться заэто важное, ухватиться и вытянуть на свет…

— Сейчас, сейчас, — бормотала она. — Сейчас…

Татьяна Семеновна замерла в дверях, Наталья Ивановна отволнения примостилась на свой любимый стул за полированным шкафом, а заведующаяснова сняла очки.

— А сегодня?

— Что?

— Сегодня принтер работает?

— Да я и не смотрела даже, — удивилась заведующая. — Ипонятия не имею!

— Славик утром был, — объявила Наталья Ивановна. — Он еще дооткрытия пришел, что-то тут поковырял да и ушел.

Ну конечно. Был и ушел.

Анфиса протиснулась мимо заведующей, подняла крышку принтераи вытащила из него неровную стопку бумаги.

Договоры.

Татьяна Семеновна ахнула. Наталья Ивановна вскочила состула. Заведующая нацепила очки.

Анфиса королевским жестом подала бумаги Варваре Алексеевне.

— Они?

Заведующая быстро перелистала.

— Они, — помедлив, ответила она. — Спасибо тебе, Коржикова.Придется премию выписать.

— Ну, слава богу, — пробормотала Наталья Ивановна.

— А вы все — милицию вызывать! — сказала Татьяна Семеновна.

— Ты объясни мне, как они в принтер попали?! Это Славик, чтоли, баловался?

— Да никто не баловался, — Анфиса была очень довольна собойи впрямь чувствовала себя папашей Пуаро. — Он утром пришел, принтер настроил и,чтобы проверить, как он работает, сунул в него первую попавшуюся пачку бумаги,только и всего! Вы же всегда ругаетесь, когда мы на чистой бумаге черновикипишем!

— Ругаюсь, — подтвердила заведующая, — а как же мне неругаться, когда это расточительство сплошное! Два слова напишут, и листок вкорзину! А бумага денег стоит, и деревья надо жалеть!