– Девушка, – решилась я, – мне нужно платье,желательно черное.

Она повернулась ко мне:

– К сожалению, на вас ничего нет, у нас толькомаленькие размеры.

Я думала, она скажет, «а вы знаете, какие у нас цены?» иличто-то в этом роде, но такое…

– А какие у вас размеры? – растерянно пробормоталая.

– Не больше сорок шестого.

– И куда же мне обратиться?

– Попробуйте заглянуть вон туда. – Девушка указалана магазин напротив.

– Спасибо.

– Только там все очень дорого, – сочла своимдолгом предупредить продавщица.

В невежливости ее не упрекнешь, но все равно мне былопротивно. Не махать же перед ее носом бабушкиной кредитной карточкой. И я пошлатуда, куда она мне показала. Там все повторилось. Заинтересованный взгляд тутже сменился холодным безразличием. Я решила пока ничего не спрашивать, простопосмотреть. Но то, что я видела, мне совершенно не нравилось. Не сказала бы,что вещи тут много лучше, чем в турецких лавчонках. Только понту больше. И всеже я решилась спросить:

– У вас есть хорошее черное платье на меня или костюм?

– А вы знаете, какие у нас цены?

– Безусловно!

– Тогда могу предложить вам вот это!

Она сняла с вешалки черное вечернее платье, все расшитоеблестками.

– Нет, это не годится. Мне нужно то, что называется«маленькое черное платье», понимаете? Не длинное, не слишком открытое, безблесток, строгое и элегантное. Можно костюм или платье-костюм.

Продавщица, кажется, поняла, что я не случайно забредшаясюда тетка с базара.

– К сожалению, черного ничего нет, но могу предложитьтемно-синий костюм.

Костюм был такой красивый, что у меня даже сердце замерло.

– Нравится?

– Очень.

– Будете примерять?

– Обязательно!

Я чуть не расплакалась. Костюм сидел на мне ужасно. Юбкаедва сошлась в талии, но это бы еще с полбеды, в крайнем случае можно чуть-чутьрасставить, перешить крючок, но жакет – это была катастрофа.

– Извините, а на номер больше есть?

– Нет, это единственный экземпляр.

– Жалко. Может, что-то еще есть в таком же роде?

– Могу предложить вот это платье.

Оно оказалось темно-бордовым, а я этот цвет просто ненавижу.

– К сожалению, ничего больше на вас нет.

Она не сказала ни одного дурного слова, но мне показалось,что это прозвучало как: «На такую толстую корову приличных вещей не шьют».

К черту. Не больно-то и хотелось! Больше я эту пытку терпетьне намерена! Пойду в театр в своем сером костюме. Он вполне приличный, и мне внем уютно. Ну их, эти шикарные бутики. Не для меня они!

Я выбежала на улицу. К черту, к черту, к черту!

Бабушка там одна, ей плохо, а я тут шмотки дурацкие меряю!

И я бегом припустилась обратно на улицу Вахтангова. Дверьмне открыла незнакомая старуха:

– Вы Саша?

– Да! А что с бабушкой?

– Она уснула! Давайте знакомиться, я подруга Маруси.

– Кого? – не поняла я.

– Я всю жизнь зову ее Марусей, – улыбнуласьстаруха. – А я хозяйка этой квартиры, меня зовут Инна Кирилловна, оченьрада познакомиться, много о вас слышала.

– Бабушке плохо?

– Ничего, она приняла лекарство, чем-то побрызгала себев рот, и ей стало легче. Астма – такая ужасная штука… Она говорит, что в своейпустыне просто забывает о ней. Ей вреден другой климат. А я смотрю, вы что-тобез покупок? Маруся сказала, вы пошли по магазинам.

– Ничего не нашла. И потом, мне как-то тревожно стало…

Мы разговаривали шепотом.

– Саша, пойдемте на кухню.

– Может, я просто домой поеду…

– Нет-нет, Маруся мне этого не простит. Пусть онаотдыхает, а мы с вами покалякаем за чашечкой кофе. Почему же вы ничего некупили? Я-то надеялась, вы будете нам с Марусей обновки демонстрировать. Боже,Саша, в прихожей не очень светло, я и не разглядела вас, до чего ж вы похожи намолодую Марусю, просто одно лицо. И волосы… Я всю жизнь ее волосам завидовала!Вы ведь не завиваетесь, нет?

– Нет, что вы, я всегда хотела иметь прямые волосы.

– А я, наоборот, вьющиеся. Человек никогда не бываетдоволен тем, что имеет. Только вот глаза у вас красивее, чем у Маруси. Большегораздо. Вы мисс Глазастик! Слыхали про такую?

– Конечно! Мой папа всегда звал меня мисс Глазастик.Это ведь из какого-то американского романа, верно?

– «Убить пересмешника», так он назывался. Тогда его всястрана читала. А потом был еще фильм с Грегори Пеком. Ах, какой потрясающиймужчина! Вообще, раньше в кино были потрясающие мужчины. Грегори Пек, КэриГрант, Гэри Купер, Марлон Брандо, Жан Маре! А теперь… Вот, например, вам ктонравится из киномужчин?

– Джордж Клуни, наверное. Очень красивый.

– Ну нет, он красавчик, и все. Ничего потрясающего внем нет. И актер в общем-то никакой.

– А еще мне Хью Грант нравится.

– Голубоглазеньких любите? – улыбнулась стараяженщина.

– Не в этом дело, он актер прекрасный…

– Ох, а мне Маруся говорила, что ваш муж тоже актер, иочень красивый, да?

– Да, – с гордостью ответила я. – Очень. Вотскоро начнут показывать один сериал, у него там главная роль!

– И наутро он проснется знаменитым?

– Надеюсь.

Она ласково улыбнулась:

– Вы очень любите мужа, да?

– Очень, – призналась я.

– Это прекрасно! А у вас случайно нет с собой егофотографии?

– Нет, к сожалению.

– А когда начнут показывать сериал?

– Кажется, в начале мая.

– Саша, пожалуйста, позвоните мне накануне, не хотелосьбы пропустить. А кого же он там играет?

– Сыщика.

– Очередного мента? – разочарованно протянула ИннаКирилловна.

– Нет, бывшего мента, а ныне частного сыщика. Там оченьприличный сценарий был, а уж как получится…

– Ну главное в таких фильмах – актер. Если онпрозвучит, то успех обеспечен.

– А вы, я вижу, любите кино.

– Обожаю! Всю жизнь обожала, и на старости лет тоже.Помню, каким событием бывал кинофестиваль в Москве! Моя подруга была членомСоюза писателей и доставала мне абонементы в Дом литераторов.