– Сестра, говорю, была. Она замужем за каким-то известнымчеловеком, говорят, он маршал был или генерал, точно не знаю. Вот она иприехала сюда из Москвы и целую кучу знакомых с собой привезла. Хоронилистаруху торжественно, с оркестром, как генерала какого-нибудь. Хотя, еслиподумать, она генералом и была. Заместитель председателя Ленгорсовета, стольколет работала. Но все говорят, злая была, сказывалось, что старая дева, людей нелюбила, никому спуску не давала. У нее водители увольнялись каждые три месяца,никто с ней работать не мог.

– Да, – согласился Дронго, – это очень важный показатель.Текучесть кадров среди водителей.

Дмитрий посмотрел в зеркало заднего обзора. Ему показалось,что в голосе приехавшего все-таки проскользнула ирония. Он обиженно засопел.

– Если человек не может сработаться с собственным водителем,то он не способен работать и с другими людьми, – решил исправить ситуациюДронго.

– Правильно, – сразу оживился Дмитрий, – я как раз об этомвам и говорю.

Он снова начал болтать, рассказывая о том, как важно найтиподход к людям и какой молодец Степанцев, сумевший так правильно и верно найтиподход к каждому из пациентов и сотрудников хосписа.

На часах было около семи, когда они наконец подъехали кворотам. Машина даже не стала тормозить, ворота уже открывались – очевидно,дежурный видел подходивший автомобиль. Дронго взглянул на камеру, установленнуюнад воротами.

– Кто обычно открывает ворота? Врач или сторож? – спросилон, обращаясь к водителю.

– Сторож, конечно, – ответил Дмитрий, – он сидит у себя ивидит на мониторе, кто подъезжает. У нас всю технику поставили после того, каксюда пришел Федор Николаевич. Вы посмотрите, какие у нас в палатах телевизорыстоят. Таких даже в гостиницах нет.

– Хоспис с особым обслуживанием, – негромко сказал Дронго. –Кажется, у нас будет много интересных встреч.

Он не успел договорить, когда водитель резко затормозил.

– Ничего не понимаю, – сказал Дмитрий. – Почему она еще неуехала? Это Светлана Тимофеевна, она никогда раньше не оставалась здесь до семичасов вечера. И ее машина тоже не уехала…

Они остановились рядом с двухэтажным зданием. Было заметно,что его недавно покрасили. На клумбах вокруг – цветы, дорожки аккуратнопосыпаны гравием, бордюры свежевыкрашенные. У крыльца дома стояли две красивыеажурные скамейки, которые обычно ставят на театральных сценах и редко – впарках массового отдыха, где их могут просто сломать. Из дома поспешила выйтимоложавая женщина. Ей было под сорок. Было заметно, что она перекрашеннаяблондинка. Лицо довольно миловидное, впечатление портил лишь слегка вдавленныйнос – очевидно, она не избежала нынешних модных веяний и решилась напластическую операцию. Она была в строгом сером костюме. Увидев подъехавших,она с нескрываемым радушием шагнула вперед, протягивая руку.

– Как хорошо, что вы приехали! Здравствуйте. Мы давно васждали.

Удивленный Дронго пожал ей руку. Кажется, Степанцев не оченьхотел, чтобы его заместитель узнала об этом визите.

– Светлана Тимофеевна Клинкевич, – сообщила заместительглавного врача. – Как мне к вам обращаться?

– Рашид Хабибулин, – ответил Дронго, вспомнив своегознакомого из Казани.

– Эдгар Вейдеманис, – представился его напарник своимнастоящим именем. Ему было бы трудно выдавать себя за башкира или татарина стаким разрезом глаз и характерным латышским неистребимым акцентом. Поэтому онне стал ничего придумывать.

– Очень приятно, – весело сказала она. – К сожалению, ФедораНиколаевича вызвали в приемную губернатора и он уехал три часа назад.

«Странно, – подумал Дронго, – почему он нам не позвонил? Онведь мог предупредить нас о своем отсутствии. Свой номер телефона я ему дал».

– Он наверняка был уверен, что быстро вернется, – пояснилаКлинкевич, – но его вызвали на важное совещание к губернатору, а там нельзявключать телефоны. И поэтому он не сумел вас предупредить. Хорошо, что яслучайно узнала о вашем приезде и решила задержаться здесь, чтобы встретитьвас.

Дронго видел изумленные глаза Дмитрия, который явно неожидал в это время увидеть здесь Светлану Тимофеевну.

– Мы уже сообщили ему о нашем приезде, – решил сыграть он, –и думали, что он будет нас ждать здесь.

– Он ничего мне не сказал, – ядовито сообщила Клинкевич, –очевидно, запамятовал. В последнее время с ним подобное иногда случается. Чтоделать, возраст. А я случайно узнала, что его машина поехала за гостями, когдавыяснилось, что его повез в город Сурен Арамович. Это наш врач. Разумеется, ярешила остаться, чтобы принять наших гостей. Идемте ко мне в кабинет. Он навтором этаже, рядом с кабинетом главного врача. Зиночка, вы куда идете? –спросила она, обращаясь к высокой молодой женщине, которая, проходя мимо них,вежливо и тихо поздоровалась.

– Мне сегодня разрешили поменяться сменой, – пояснила Зина,– у сына температура поднялась, и я попросила Регину заменить меня. Онасогласилась.

– В следующий раз согласовывайте подобные замены лично сомной, – ледяным тоном попросила Светлана Тимофеевна, – кажется, я заместительглавного врача и уполномочена решать именно эти вопросы.

– Мне Федор Николаевич разрешил. Я ему еще утром сказала…

– И не нужно спорить, – перебила ее Клинкевич.

Она повернулась и показала гостям на лестницу, ведущуюнаверх.

– С этим персоналом всегда так, – пожаловалась она, – этакиепровинциалы. Контингент служащих набирали без меня из Николаевска, вот поэтомуони себя так и ведут. Думают, что здесь провинциальная больница и можно уходитькогда угодно и приходить когда вздумается. Ваши плащи вы можете повесить вотздесь, при входе. Мы не разрешаем никому входить в здание в верхней одежде.Сами понимаете, что у нас очень ослабленные пациенты.

Они повесили плащи в гардеробе, надели белые халаты ипластиковые бахилы поверх своей обуви. Повсюду здесь царила впечатляющаячистота. На халате Светланы Тимофеевны были вышиты ее инициалы. Они поднялисьна второй этаж.

– Нам говорили, что у вас есть лифт, – вспомнил Дронго.

– Есть, но мы им не пользуемся. Только для больных, –пояснила Светлана Тимофеевна. – Он весь пропах лекарствами и, простите меня,мочой. Хотя мы строго следим за порядком и чистотой, но этот запах просто неистребим.Поэтому мы предпочитаем подниматься на второй этаж по лестнице.

Они вошли в ее кабинет заместителя. Довольно просторнаякомната. Стол, кожаные кресла, большой диван, книжные полки. Такой кабинет могбы быть у преуспевающего врача в самом Санкт-Петербурге. Очевидно, этот хосписдействительно был на особом положении.