Я не поверил ушам, переспросил:

– Ты не против этих унитазов?

Он отмахнулся.

– Пусть… Зачем мучиться хорошим людям? Это лучше, чем бегатьпо всем подворотням. А ты чего такой нахохленный?

– Надо ехать в регионы, – ответил я.

– Надо так надо, – рассудил он.

– Вот я и подумал, – сказал я, – что лучше будет,если поедет туда действительно мудрый, солидный, опытный и знающий человек.

Он посмотрел с подозрением.

– Ты на кого киваешь?

– Разве киваю? – удивился я. – Я указываюпрямо. Кто у нас в организации самый мудрый, солидный, опытный? Ты!

Он покачал головой.

– Ты забыл сказать еще «знающий».

– Да-да, знающий!

– Так вот я помню, – произнес он медленно, – какты чуть ли не дураком меня выставлял на прошлом пленуме. А теперь вдруг ястал мудрым?

– То был тактический ход, – объяснил я. – Надобыло. Как будто ты не понимаешь внутрипартийной борьбы!

– Не понимаю, – признался он. – Я человекчестный.

– А я политик, – пояснил я со вздохом. –Прошу тебя, съезди вместо меня в регионы. Там не больше десятка встреч… вкаждом. А потом мы тебя встретим с цветами и оркестром, как победителя.Романцев же ездит. Ему даже нравится.

Он задумался, взглянул пытливо. Поехать вместо меня –это самому собирать голоса избирателей, крепить связи с местными организациями,повышать не только рейтинг партии, но и свой собственный. А если правда,что он уже ведет переговоры по созданию отдельной фракции «националистов счеловеческим лицом», то нет более выгодного момента укрепить связи.

– И когда ехать?

– Не спеши, – сказал я с облегчением. – Можешьзавтра, а если хочешь, то и сегодня… есть вечерний поезд. Ночь в дороге, оченьудобно, а утром уже на месте.

Он покачал головой.

– Нет, сегодня не поеду. И завтра не поеду, дел много.А вот послезавтра… наверное, смогу. Или послепослезавтра.

– Договорились, – сказал я с облегчением.

Вернувшись в кабинет, я сам подошел к окну и пошарилвзглядом в поисках нашумевших писсуаров. Наш особняк не так уж и высок, всегочетыре этажа, я на четвертом, нет ощущения высоты, улицы здесь узкие, и когдана той стороне поставили писсуар, не только вообще-то добрейший Лысенковоспринял как оскорбление именно нашей партии. Одно из отличий националиста отдемократа в том, что националист все происходящее оценивает с точки зренияполезности или вредности для страны, для России, в то время как демократу всепо барабану: лишь бы к нему в карман не лезли да не мешали трахать жену соседа:демократу другого счастья и не ­надо.

Писсуары и унитазы установили по Москве, понятно, не тольконапротив здания РНИ. Начали с Тверской, главной улицы России, там постояннотолпами шляются приезжие, а с развитием демократии мусора и грязи все больше,загажены и засраны все дворы и переулки. Наконец по примеру наиболеепродвинутых городов Европы в Москве распоряжением мэра установили писсуары безвсяких кабинок, только мужские, конечно, но, когда прошли две прекрасноспланированные демонстрации защитниц женских свобод, мэр распорядилсяустановить и женские. Да-да, именно женские… писсуары.

Женские писсуары – последний писк моды, все до единоговыполненные из новейших материалов, блистающие, как самые дорогие автомобили,более узкие, чем мужские, стильные, они сразу оттеснили на задние полосы дажевстречи наверху и очередное падение курса доллара. Мужские писсуары –привычные, выполненные без изящества и фантазии: мужчинам это и не нужно, всеравно не заметят и не оценят, вызвали просто раздражение – не всякиймужчина решится расстегнуть брюки и даже штаны на людной улице, ноженские – это скандал, это крик, это… это революция!

Появились они рядом с мужскими, феминистки проследили, чтобустановили не меньше и не больше, ведь и то и другое можно толковать какущемление женского достоинства. Эти же феминистки под прицелом телекамеропробовали, крупноплановые кадры обошли все новостные ленты, и с утра до вечераих крутили по телевидению к месту и не к месту.

Когда первый шок схлынул, поставили и унитазы. Эти,новейшие, встроенные прямо в стену, чтобы под ними мыть тротуар или подметатьасфальт. Конечно, первые дни пустовали, потом начали присаживаться приезжие, имсовсем уж невтерпеж, а искать некогда, и так почти заблудились в этомогромнейшем городе, потом освятили всевозможные гуляки, возвращающиеся заполночь, в темноте можно позволить себе чуточку больше, затем среди молодежипошла мода демонстративно садиться на самые заметные унитазы среди бела дня и вразгар часа пик, причем девушки соревновались с ребятами, стараясь щегольнутьпродвинутостью.

Писсуары распоряжением мэра расположили на равныхрасстояниях один от другого, по одному на квартал, а в центре города – подва. Особое распоряжение регламентирует места, где можно ставить: нельзя, кпримеру, возле булочных и гастрономов, а вокруг кинотеатров или концертных залов –в двойном и даже тройном количестве.

Старшее поколение восприняло такое нововведение какиздевательство, как неслыханное надругательство над моралью. Пенсионерысобирались группками и громили писсуары молотками. Милиция мало что можетсделать: старики тут же хватались за сердце и опускались на тротуар, хрипя изакатывая глаза, а лучше оказаться обвиненным в малом противодействии, чем всмерти человека, так что милиция всякий раз оказывалась в жалкой роли живогощита, защищающего уличные писсуары. Милиционеры стали предметом насмешек,кое-кто из них в сердцах подал заявление об уходе, они-де поступали в ряды,чтобы бороться с бандитами и грабителями, защищать мирный сон граждан, а необерегать писсуары, в которые азеры да прочие тупые черные не просто срут, а ещеи забивают их окурками.

Телевидение, как наиболее демократический институт,естественно, выступило целиком «за». С утра до вечера выступали психологии социологи, доказывающие с помощью диаграмм и графиков, как это снизитнапряженность в обществе, как повысит терпимость, толерантность, понимание иобщую культуру. Один из ведущих рассказал случай, который видел собственнымиглазами: стоит пьяный студент на оживленной улице, отливает в писсуар. Мимопроходит женщина лет сорока, прилично одетая, интеллигентная. Говорит: «Молодойчеловек… Как вам не стыдно… но, впрочем, давайте познакомимся!»

Приглашенные эксперты тут же начали толковать этот случайкак преодоление барьера отчуждения в обществе, появление новых нитей,связывающих незнакомых людей, дающих возможность общаться, наладить новыесвязи, причем без обязательных долгих ритуалов знакомства, как это было впрошлых веках, а сразу, так сказать, к делу. Как пример приводился типичныйдиалог современного мужчины и современной женщины: «Мадам, не хотите ли чашечкукофе?.. – Ах, сэр, не будем уж тянуть!»