«Откуда в нашей деревне профессионалы? — усмехнуласьНадежда. — Но так или иначе дискету нужно отдать милиции. Еще иоправдываться придется — где нашла да зачем взяла? Но отдам только начальству,а то эти небось и компьютера-то в глаза не видели!»

— Надежда, скорее, милиция приехала! — кричалаНина Михайловна под окном.

— Иду уж, иду! — Надежда пыталась запихнутьдискету в карман джинсов, но это ей не удавалось, потому что джинсы, мягкоговоря, слишком облегали фигуру.

«Не может быть, чтобы я так растолстела, наверное, онисели!» — в панике подумала Надежда, запихнула-таки дискету, но ходить былоневозможно — дискета врезалась в бок.

Раздался автомобильный гудок и сердитые мужские голоса.

— Чтоб вы все пропали с вашим покойником! — всердцах выругалась Надежда, сунула дискету под подушку и вылетела за дверь.

Милицейский «газик» стоял у дома дяди, Паши. Благодарятелефону дяди-Пашин дом считался в деревне оплотом цивилизации. Вторымкультурным местом была автобусная остановка.

Деревня Лисино довольно старая, до войны была большим селом,около ста дворов.

И церковь была на холме над рекой. Деревню немцы в войнуполностью сожгли, а церковь разрушили. Осталось народу немного: кто погиб, ктоне захотел строиться на пепелище.

Многие перебрались в Оредеж, там легче работу найти нажелезной дороге. И когда двенадцать лет назад Надежда с матерью купили тут дом,в Лисино осталось всего дворов пятнадцать, которые были разбросаны друг отдруга на большое расстояние.

Когда Надежда подбежала к милицейской машине, там стояличетверо. Шофер, молодой парень, хмуро рассматривал скаты. В машине сиделмужчина незаметного вида и неопределенного возраста — видимо, врач. Еще один,постарше, беседовал с деревенскими. Надежда подошла, поздоровалась и по егоответу поняла, что это с ним она препиралась по телефону.

— А кого мы ждем?

— Начальство по телефону разговаривает.

Из открытого окна дяди-Пашиного дома доносился зычныйкомандирский бас.

— А чего он так орет-то? — шепотом спросилаНадежда у дяди Паши, которого выгнали из собственного дома, так как переговорыдолжны были проходить в обстановке строжайшей секретности.

— А он с Лугой разговаривает.

«А что, по телефону никак нельзя?» — мысленно вспомнилаНадежда известный анекдот Немолодой милиционер подошел к ней с блокнотом.

— Вы кто будете? Назовите ваше ФИО. — Он так исказал: «ФИО».

— Лебедева Надежда Николаевна.

— А документы у вас есть?

— Нет, — растерялась Надежда, — кто же ссобой в деревню документы берет?

— Вот соседка ваша, — он указал на НинуМихайловну, — предъявила пенсионное удостоверение.

— Нет у меня удостоверения, не заработала еще!

— Ладно, капитан разберется.

На крыльцо вышел капитан. На вид ему было около сорока, ноон обрюзг раньше времени, и на голове явственно просматривалась плешь. Лицополыхало румянцем не то от жары, не то от злости. Пуговицы форменной рубашкибыли расстегнуты, и видно было потное волосатое пузо.

«Ну и мордень!» — Надежду слегка передернуло.

— Где эта корова копается? — заорал капитан напожилого. — Не можешь за шкирку ее привести?

«Корова — это, надо полагать, я», — сообразила Надежда,но вслух не сказала ни слова.

— Вот она, Лебедева Надежда Николаевна, дачница, —скороговоркой ответил пожилой, но капитан и ухом не повел, только окинулНадежду с ног до головы злобным взглядом.

«И чего он бесится?» — недоумевала Надежда.

— Ну вот что, — прорычал капитан, — мы намашине в обход, старуху местную с нами, дорогу покажет, а ты, Васильич, бериэту, — он, не глядя, ткнул пальцем в Надежду, — и дуй отсюда, пустьпокажет, как шли, куда свернули, что видели.

— До леса хоть подбросьте! — попросил Васильевичбез особой надежды на успех.

— Некогда, ничего, дойдете, не рассыплетесь! —Пробегая мимо, капитан обдал Надежду запахом перегара и чеснока.

«Интересно, это он со вчера такой или уже успел с утраприложиться? — размышляла Надежда, глядя, как капитан с бабой Манейсадятся в газик». — Пожалуй, со вчера, оттого и злобность повышенная. Ну ихамло!"

Они с Васильевичем побрели по дороге к лесу. Любопытствующиехотели было их сопровождать, но Васильевич запретил. Время шло к одиннадцати.Солнце припекало. Надежда шла молча и злилась. Третий раз она тащится пешком потакому пеклу, а ведь еще придется идти обратно, и будет еще жарче. А все из-задурака Персика. Если бы он не нашел покойника, они бы прошли себе мимо, набралималины и сейчас бы уже возвращались домой, а потом можно было бы пойтикупаться. При мысли о прохладной речке, которая течет там, у деревни, и вкоторой она могла бы сейчас купаться, у нее окончательно испортилосьнастроение. Васильевич догнал ее, пошел рядом и спросил, чтобы начать разговор:

— Давно тут живете?

— Двенадцатый год, как дом купили, — нехотяответила Надежда.

— Часто в лес ходите?

— В этом году первый раз черт попутал! — несдержалась Надежда. — Что там делать? Грибов нет, так соседкам приспичилоза малиной.

Вот, согласилась на свою голову.

Они прошли поле и остановились у болотца.

— В обход шли или напрямик?

— В обход, — без колебаний ответила Надежда, ей нехотелось тревожить зеленых лягушек понапрасну. — После болота сразу за«седьмым полем» он и лежит.

Вот знакомое место, тут Персик рванулся в лес с лаем, тутони с Ниной Михайловной перебрались через канаву. На дороге никого не было —милицейская машина задерживалась.

— Ну что, Васильич, на место-то пойдем?

Васильевич посмотрел на пустую дорогу и согласился. Покойниклежал на полянке, никуда не делся. И хоть лицо его оставалось прикрытоНадеждиным платком, мухи уже кружились над поляной вовсю. Васильевич походилвокруг. Посмотрел.

— Да уж, точно покойник. И как вас угораздило?

— Да это все собака!

Увидев опять вблизи мертвого человека, Надежда усовестилась.Она решила выбросить из головы всякие обывательские мысли типа «Какое мое дело!»да «Пусть милиция разбирается, им за это деньги платят!» и как всякий честныйгражданин помочь милиции найти убийцу. Дискета лежала дома под подушкой ипризывала Надежду выполнить свой долг.

— А что, Васильич, какое у вас в Оредеже главноемилицейское начальство?

— Вот капитан Свирбенко и есть самое главноеначальство.