– Но кто же мог построить всё это? – удивился Потрошитель. – Для драконов слишком мелко.

Мать безразлично пожала крыльями, но Потрошитель размышлял об этом всю оставшуюся ночь.

Наконец они закончили с береговой линией и стали обыскивать острова – дело нелёгкое, учитывая, что их было никак не меньше тысячи, насколько мог судить Потрошитель.

Он высказал несколько предложений, как выманить драконов из укрытий, но Молния их все отвергла.

– Нетерпение не очень полезно для убийцы, – строго заметила она.

– Как и трата трёх тысяч лет на одно задание, – ответил Потрошитель.

Они остановились передохнуть на небольшом песчаном островке. Над головой собирались зловещие серые тучи, бормотавшие о своих гнусных планах на ночь.

– Наше племя преследует долгосрочные цели, – сказала Молния. – Превосходный интеллект позволяет ночным поворачивать ход событий в нужное им русло, но мы не должны делать это слишком явно – чтобы другие племена этого не заметили.

– Я просто хочу поджечь одну пальму и посмотреть, кто явится на пожар, – настаивал Потрошитель. – Они никогда не узнают, что это сделала парочка ночных.

– Нет, – отрезала Молния. – Слишком рискованно.

– Тьфу, – выдохнул Потрошитель, но настаивать не стал.

«Подчиняйся старшим, делай, что говорят», – напомнил он себе. Даже если для этого придётся выдержать ещё одну долгую ночь полёта под явно надвигающейся грозой.

Гроза настигла их над открытым морем. Дождь яростно хлестал им в глаза и тянул крылья вниз, будто намереваясь скормить драконов океану.

– Надо приземлиться! – крикнула Молния.

Она указала на ближайший остров – бугорок, едва заметный за стеной дождя. Но когда Потрошитель развернулся в воздухе, желая последовать за матерью, его внимание привлекло другое движение, и он ударил Молнию по хвосту, чтобы и она взглянула.

Внизу насквозь промокший дракон песчаного окраса махал крыльями, опустив голову и еле держась над волнами. Он не смотрел ни влево, ни вправо и, конечно же, не поднял глаз и не увидел двух ночных, которые, переглянувшись, последовали за ним.

Полёт песчаного был неровным, но целенаправленным: дракон явно решил во что бы то ни стало прорваться сквозь грозу. Ещё немного, и Потрошитель разглядел впереди остров, куда, кажется, направлялся песчаный. Покрытый буйной растительностью, остров казался отличным местом, где под деревьями спряталась бы целая армия, и неудивительно, что двое ночных никого там не заметили.

Потрошитель был разочарован: песчаный ни разу не проверил, следят ли за ним, прежде чем приземлиться на пляже и поспешно скрыться среди деревьев.

– Должно быть, это здесь, – сказала Молния. Она усмехнулась, вытянув на секунду свой раздвоенный язык и втянув его обратно. – Мы нашли их.

– Теперь ждём командующую Бурю, – добавил Потрошитель.

Мать расправила крылья. Позади неё вспыхнул разряд молнии.

– А потом мы убьём её.

Она обернулась, осматривая горизонт в поисках острова, где можно укрыться от грозы и устроить наблюдательный пункт.

– Туда, – сказал Потрошитель, подныривая под неё.

Вдруг раздался грохот, будто небо раскололось. Ослепляющий свет ударил Потрошителю в глаза, а Молния издала неистовый вопль. Она рухнула на сына, и тот почувствовал запах обожжённой чешуи.

Он пытался её удержать; мокрые когти с трудом хватались за скользкую чешую. Молния была слишком велика – ему не удалось бы долететь с ней, потерявшей сознание, даже до ближайшего острова.

Всё, что он мог сделать, – это направить их падение к пляжу, куда приземлился песчаный. Потрошитель первым рухнул на песок, смягчив падение матери, которое отдалось в каждой его кости резкой вибрацией.

Они лежали под проливным дождём, наполовину увязнув в мокром песке. Потрошитель попытался вдохнуть поглубже, но, втянув воздух, почувствовал, будто тонет.

Молния распласталась посреди пляжа: глаза закрыты, крылья обмякли, как мятые шторы. Потрошитель не мог найти место, куда пришёлся удар: в темноте на её чёрной чешуе ничего нельзя было разглядеть, да и перед ослеплёнными молнией глазами то и дело вспыхивали пятна.

Но одно он видел точно: здесь они были у всех на виду, а лагерь Бури мог располагаться в нескольких шагах. Оставалось лишь надеяться, что гроза загнала стражей в укрытия – но даже если и так, надолго они там не задержатся.

– Молния! – закричал Потрошитель ей в ухо. Он потряс её плечо, но она оставалась неподвижной. – Мама, очнись. Нам надо прятаться. Мама!

Ничего. Он вытер мокрые глаза и осмотрелся. Чуть дальше, возле самого леса, лежало несколько пальм, должно быть, поваленных предыдущим ураганом. Пожалуй, подойдёт.

Потрошитель сложил крылья Молнии ближе к телу и вонзил когти в песок под ней, наваливаясь всем своим весом, чтобы катить её по пляжу, делая один за другим мучительные, болезненные, разрывающие мышцы шаги. Мокрый песок набился ему под когти и в пасть, облепил чешую Молнии. Потрошителю казалось, он превращается в земляного, а из него – в червя, раздавленного чьим-то когтем на дне грязной лужи.

И вот наконец он толкнул её последний раз, и она, приподнявшись, скатилась в щель между упавшими деревьями. Из последних сил Потрошитель потянул за листья самую большую пальму и уложил ствол в более удобное положение.

«Проверь, натурально ли выглядит. Будто так всегда и лежал».

Он как следует обсыпал Молнию песком – спрятать её лучше он и не мог бы.

На трясущихся лапах Потрошитель побрёл обратно по пляжу, сжимая большой пальмовый лист. «Нужно сделать ещё кое-что. Стереть все наши следы, все признаки нашего пребывания. Быстро, пока никто не видел».

Дождь позаботился бы о том, чтобы скрыть улики, но после всех тренировок Потрошитель не мог позволить себе так рисковать. Он стиснул зубы, подметая пляж и пытаясь скрыть не только следы своих когтей, но и вскопанную в песке тропу, ведущую прямо к их укрытию.

Дождь помог, как и высоченные волны, которые будто бы пытались проглотить пляж целиком. Потрошитель старательно приводил всю округу в беспорядок, пока наконец не решил, что сделал всё возможное. Он поплёлся обратно к матери, вырыл в песке ямку и тут же уснул в ней под завывания бури.

* * *

Прошло два дня, но Молния так и не очнулась. Она дышала, но что бы ни делал Потрошитель, не просыпалась. При дневном свете он рассмотрел ужасный зигзагообразный ожог на одном её крыле и с тех пор поддерживал его влажным и прохладным.

«Сможет ли она когда-нибудь летать? Как мне доставить её домой? И как же наша миссия?»

Он знал, что сказала бы на это Молния: миссия прежде всего; миссия – это всё.

«Если бы молния ударила в меня, мама не остановилась бы и уже выполнила бы задание. Того же она хотела бы и от меня. Так бы она и приказала сделать. Если я разберусь с этим, смогу сосредоточиться на том, как вернуть её домой».