— Ты меня любишь9

Таксисту заплатили двадцать долларов за то, чтобы доставитьдаму, что он и сделал, не сказав ни слова. Не ответив на ее вопрос. Билл тожене ответил. Билл поднялся в номер, снятый им в Сан-Реми. Обе девушки все ещеждали его. Крохотная перуанка и крупная блондинка из Франкфурта. Утром Тиффанине вспомнит, что приехала домой одна, — Билл был в этом уверен.

— Пошли?

— Да. — Кизия подавила зевок и сонно кивнула У иту.

— Отличный вечер. Ты представляешь, сколько времени0

Она кивнула и посмотрела на часы.

— Почти четыре. Ты будешь завтра в офисе полумертвый.

Но он привык к таким возвращениям. Они случались почтикаждый день. Светские рауты или Сэттон Плейс.

— Не могу валяться до полудня, как все вы, праздныедамы.

«Все мы?»

— Бедный, бедный Уит. Грустно слышать, — ответиладевушка, потрепав его по щеке.

Кизия, однако, тоже не собиралась проводить утро в постели.Нужно начинать работу над статьей — в девять она будет уже на ногах.

— На сегодня у нас что-нибудь запланировано? — Уитподозвал проезжающее такси и открыл дверь. Подобрав голубые шелковые волны, онасела в машину.

— О Боже, надеюсь, нет. После лета я еще не пришла всебя.

Впрочем, лето было почти таким же. Разве что она была, ксчастью, избавлена от общества барона.

— Давай подумаем. Завтра вечером я ужинаю с партнерами.Но в пятницу, кажется, что-то намечается в «Эль Марокко». Ты будешь в городе?

Они неслись вверх по Парк-авеню.

— Вообще-то сомневаюсь. Эдвард пытается подбить меня насмертельно скучный уик-энд в обществе своих старых приятелей. Они были знакомыс отцом.

Сказать так — самое безопасное дело.

— Тогда в понедельник. Ужин в «Рэффлз».

Она чуть улыбнулась и положила голову ему на плечо. Все-такипришлось опять лгать. Никуда она не собиралась с Эдвардом. Тот слишком хорошознал ее, чтобы рассчитывать на уик-энд вроде того, какой она обрисовала Уиту.Кизия отправится в Сохо. Сегодня вечером она это заслужила… Да и что значитмелкая ложь Уитни? Все это ради благого дела. Ее умственного и психическогоздоровья.

— «Рэффлз» в понедельник — звучит симпатично.

К тому времени ей потребуется новый материал для колонки. Адо этого она кое-что наскребет, позвонив приятельницам. Отличным источникомбыла Марина. Да и сама она станет прекрасным материалом. Ее интерес к ХэлпернуМедли не остался не замеченным Кизией. Да и Хэлперн, похоже, не осталсяравнодушным. Кизия знала, почему ее приятельница вдруг так заинтересоваласьХэлперном, и не винила ее. Остаться у разбитого корыта — невесело, а Хэлперн —самое симпатичное лекарство от мучившей ее болезни.

— Я позвоню тебе завтра или послезавтра, Кизия. Может,пообедаем где-нибудь?

— Обязательно. Может быть, глоток бренди или кофе?Яичницу?

Меньше всего ей хотелось, чтобы он поднимался к ней, но онаощущала себя должницей. Если ему не нужен секс, она приготовит яичницу.

— Честно, дорогая, — не могу. Я и так ничего небуду соображать завтра с утра. Лучше все-таки немного вздремнуть. Да и тебенадо поспать.

Такси остановилось у ее двери, Уит поцеловал Кизию в уголокрта, едва коснувшись его губами.

— Спокойной ночи, Уит. Чудесный был вечер. Фразанастолько избитая, что дальше некуда. Он ответил такой же:

— Все вечера с тобой чудесны, Кизия. — Он проводилее до двери и в ожидании, когда привратник отопрет, сказал: — Просмотри завтрагазеты, Кизия. Уверен, там о нас напишут не одну строчку. Даже Мартин Хэллам,несомненно, найдет что сказать об этом туалете.

Его глаза с восхищением скользнули по ее фигуре, и онтихонько поцеловал ее в лоб. Привратник у двери терпеливо ждал. Забавно — годамиони не уставали притворяться. Легкий поцелуй здесь, легкий поцелуй там,объятие, прикосновение… Давным-давно она заявила ему, что девственна, и онохотно поверил в ее ложь.

Уит медленно пошел к машине, и она, помахав ему на прощание,полусонная, поднялась к себе. Расстегнув по дороге молнию, она сняла платье иположила на кушетку, здесь ему предстоит лежать до понедельника. Ко дню, когдарешится то, что ее действительно интересует. Что за безумный способзарабатывать деньги! Жизнь проходит в фиглярстве, в игре… ежедневном маскараде,шпионстве за своими друзьями. Это был первый сезон, когда Кизия началатерзаться этим с самого начала. Обычно совесть просыпалась через несколькомесяцев. Слишком быстро она задергалась в этом году.

Кизия выкурила последнюю сигарету, потушила свет… Казалось,прошло всего несколько минут, как зазвонил будильник. На часах было восемьутра.

Кизия три часа проработала над новой статьей: составилаплан, отметила то, что она уже знала о своих будущих «героинях», набросала черновикиписем к людям, которые могли дать о них дополнительные сведения. Выходилотличный образец творчества К..-С. Миллер, и она была довольна. После этогоКизия проглядела почту. Обычный поток приглашений, два письма от поклонников еежурналистского таланта (а это редакция переправила через агента) и записка отЭдварда, где он напоминал, что нужно встретиться и обсудить, как уменьшитьсумму налогов. Ничего интересного, и она опять почувствовала беспокойство. Зрелзамысел еще одной статьи. Тема — «Дурное обращение с детьми в семьях среднегокласса». Это будет жесткий, сенсационный материал, если только Симпсону удастсяего пристроить. Интересно, Марши, дающие приемы для тысяч гостей, хотькогда-нибудь задумывались о таких вещах?.. Дурное обращение с детьми. Трущобы.Смертная казнь в Калифорнии. Все это отнюдь не те проблемы, чтобы модные дамыпытались их решить, но получалось как раз так: устраивались благотворительныемероприятия, «сказочные» балы, «дивные маленькие вернисажи» — что-нибудь«абсолютно высшего класса», организованное комитетом из очаровательных леди…Марина с нетерпением дожидалась бы распродажи у Бенделя или снижения цен уОрбаха, а Тиффани объявила бы проблему «божественной»…

Да что же с ней самой-то творится, черт возьми? Какое ейдело до того, что Марина пытается выдать свои платья-копии за оригиналы? Или дотого, что Тиффани успевает напиться задолго до полудня? Ей-то что?! И тем неменее все это не давало Кизии покоя. Господи, до чего же все противно! Можетбыть, хороший секс успокоит нервы? В половине первого она уже была в студии уМарка.

— Эй, леди, что случилось?

— Ничего. А почему ты спрашиваешь? — Она стояла исмотрела, как он работает гуашью. Рисунок ей нравился. Она хотела бы купитьего, но нельзя, как нельзя было и принять в подарок. Она знала, что ему нужныденьги, а между ними денежных дел быть не должно.